Когда они вошли в дом, Самед превратился в совершенно иного человека. Он подбегал то к Халилу, то к Абасгулубеку, говорил и говорил и никак не мог остановиться.
— Ради аллаха, не обижайтесь на меня. По соседству живет человек, обо всем доносит Гамло, не к ночи будь помянут! Когда вы приехали, он стоял за оградой, подслушивал.
В комнате было холодно. Самед засуетился, затопил стенную печь. Принес поднос с горящими углями и поставил его посредине комнаты, чтобы гости согрели руки. Затем разложил на ковре подушечки и мутаки.
— Брось ты эти хлопоты, Самед, лучше расскажи, что нового в селе?
— Дело дрянь, Халил. Каждый день все село сгоняют на площадь и требуют, чтоб и мы взялись за оружие. Но мало кто слушает их.
— А где Иман? — спросил Абасгулубек.
Самед рассказал им об аресте Пмана, о таинственном исчезновении матери Бейляра, сообщил, что подручные Кербалая пригнали юношей из окрестных сел в Келаны, где их учат владеть оружием.
— Дело дрянь, — повторил он. — Во всем чувствуем нужду. Что такое спички — и их нет. Отдать соседу коробок — все равно что подарить коня.
— Пусть Кербалай Исмаил откроет фабрику спичек.
Самед повернулся к Талыбову, сказавшему это, и улыбнулся.
— А что думают твои соседи? — вмешался в разговор Халил, сняв с головы шапку с красной звездочкой и положив ее в огромную нишу, куда складывали постельные принадлежности.
— Кто знает! Одно ясно: добром это не кончится.
Чтобы высушить шерстяные носки, Халил прошел к печи. Когда он ловил куропатку, в сапоги набилось снегу.
Талыбов устал от долгой езды на коне. Все тело ныло от боли. Он полулежал, вытянув ноги и положив под голову ладонь.
Абасгулубек сказал Самеду:
— Погляди, можно ли будет позвать сюда соседей?
— Это нетрудно. По вечерам мы обычно собираемся у кого-нибудь. Зимняя ночь длинна, а у нас есть сосед — прекрасный сказочник. Иногда мы слушаем его до самого рассвета. Приглашу их к себе. Только боюсь, и тот негодяй приползет сюда.
За окном стало совсем темно. Село затихло. Только то в одном, то в другом конце лаяли собаки.
Послышался неясный шум, затем скрипнула калитка. Самед вышел. Гости поднялись, привели в порядок одежду. Талыбов сунул руку в карман: если что, он сумеет быстро выхватить револьвер. В коридоре застучали шаги, послышались голоса. «Проходите, проходите», — сказал Самед. В комнату вошли человек пять крестьян. Впереди был белобородый невысокий старик; приложив обе руки к груди, он поклонился гостям. Абасгулубек тепло поздоровался с ним, спросил о здоровье.
Чувствовалось, что старик очень доволен таким приемом: сам Абасгулубек оказал ему честь.
Всем своим обликом сказочник напоминал пророка Хызыра из древних легенд — доброго, мудрого, по первому зову несущегося на помощь людям, попавшим в беду.
— Мы услышали, что приехал Абасгулубек, и решили навестить тебя. Ты приехал вовремя, ты всегда приносил мир и спокойствие.
Абасгулубек улыбнулся и, предложив сесть, вернулся на прежнее место.
Когда крестьяне расселись, старик снова заговорил.
— Абасгулубек, мы всегда слышали добрые вести о тебе. В народе говорят, что у тебя есть верный друг, храбрый и мужественный, — Халил, сын Мехти. Что он всюду сопровождает тебя на своем белом коне. Который это из них?
— Найди сам.
Старик сперва посмотрел на Талыбова. Тонкие усики, бегающие, тревожные глаза. Нет, это не Халил.
Абасгулубек опустил руку на плечо Халила.
— Не он сопровождает меня, а я — его. Уже год, как Халил председатель колхоза. Народ доволен им, умеет он найти язык с людьми...
— Что слышно о Кербалае? — вопрос Абасгулубека был обращен ко всем, но и на этот раз заговорил старик:
— Карабагларцы хвастают, что умрут, но не сложат оружия.
Самед стоял у двери, по его спокойствию можно было понять, что собрались близкие, верные люди.
— Не случайно их село называется Карабаглар — Черные сады. Они привыкли одеваться в траур. Мы не присоединимся к ним.
Самед предупреждающе кашлянул. В комнату вошел человек, которого он остерегался. Пришедший поздоровался с гостями, удрученно сообщил о болезни коровы и сел.
Некоторое время разговор шел о падеже скота, о недостатке сена, об особенно суровой в этом году зиме.