— Нет, — сказал я, — мне не кажется, чтобы со мной случилось что-нибудь необыкновенное.
— Хорошо! Я так и думал. Но именно поэтому я уверен, что с вами еще что-то случится.
Я не сказал бы, что его слова и то, как они были произнесены, меня успокоили.
— Разумеется, это изображение… — улыбнулся физик.
— Именно. Когда я говорил о том моменте, который… как бы это сказать… был сочтен подходящим для открытия пещеры, я имел в виду не момент присутствия в ней нашего уважаемого коллеги… я думал о том моменте, который был сочтен таковым сквозь призму тысячелетий просто-напросто в силу его существования. Прежде чем он познакомился бы с неизвестной нам анатомической системой и своим портретом, с ним не должно было случиться ничего — по той простой причине, что он не был предупрежден и даже не знал, что ему следует чего-то… ждать. Теперь же аппарат был приведен в действие!
— Если я не ошибаюсь, вы считаете присутствие портрета сигналом? Чем-то вроде знака, заявляющего: «Внимание, вот этот человек!» Я уловил беспокойство, дрожавшее в голосе профессора. Я давно чувствовал, что он ко мне привязан, и меня трогала проявляемая им забота, но с того момента, как я понял, что меня не низводят до уровня слепого орудия, мое раздражение уступило место любопытству и страх начал казаться необоснованным.
— Да, — ответил академик. — В чем смысл присутствия портрета и как он оказался там шесть тысяч лет тому назад? Может быть, моя гипотеза покажется вам фантастической, но вот в чем она заключается…
Он сделал паузу, словно бы для того, чтобы привлечь наше внимание, которое и так было сосредоточено на нем, и я воспользовался ею, чтобы закурить папиросу. Я заметил, что пальцы, которыми я держал спичку, дрожали. Но вместо того, чтобы начать излагать свою гипотезу, академик, к моему величайшему удивлению, вдруг обратился ко мне с вопросом, не имеющим никакого отношения к теме.
— Мне сообщили, что вы не женаты, — сказал он. — Вы не любите детей?
— Да, я не женат, — признался я, — но не понимаю, почему бы мне не любить детей.
— Извините, я неправильно выразился. Вы не женаты, но даже если вы выберете себе подругу жизни, может случиться, что у вас не будет детей… Вот что я хотел сказать…
Для ученого он выражался довольно-таки путано.
Неприятно пораженный, я пожал плечами.
— Очень возможно. Только я не вижу связи…
— Сейчас увидите, — с каким-то удовлетворением произнес академик, потирая пальцы. — Итак, вот в чем дело. Они пришли на землю шесть тысяч лет тому назад. Они представляли цивилизацию, более высокую не только чем та, которую они нашли здесь тогда, но и чем наша теперешняя цивилизация, ибо они знали о ядерных процессах, тайной которых мы не владеем, об ароматах, способных переносить информацию, и о существовании анатомической системы, которую мы не открыли до сих пор. Замечу вскользь: это случилось потому, что данная система невидима даже для глаза электронного микроскопа. Если я не ошибаюсь, она состоит не из клеток, а из силовых линий, из приливов энергии… Но обо всем этом позже… Что могли сообщить они первобытным людям, блуждавшим по нашей низменности и прятавшимся в пещерах? Мне не хотелось бы думать, что это они убили женщину, скелет которой был найден в только что открытой пещере. Все ее кости целы, и ничто не позволяет нам предположить, что она была убита. Но ее тело, вне всякого сомнения, было использовано ими, ибо они превратили его в исключительный исследовательский инструмент, прибегнув к скрытым для нас возможностям анатомической системы. Я уверен, что в использовании этих возможностей и заключается объяснение тех явлений, которые мы игнорируем под неопределенными названиями телепатии, телекоманды, телепереноса и так далее. Может быть, мы должны видеть в них проявление того, что религия назвала душой, и, во всяком случае — главный источник чудес, о которых упоминают предания всех народов… Я уверен, что энергия, которую может вызвать и использовать эта система, поистине фантастична. Умея использовать ее, они прибегли к опыту, который кажется нам поразительным только потому, что мы не знакомы даже с рудиментами этой техники: исследовали будущее, узнав то, чего не могла знать и сама женщина и получив от нее отдаленное во времени изображение человека наших дней. Если вещи обстоят таким образом, если между обнаруженным вами скелетом и изображением нашего современника можно установить прямую связь, тогда мы, несомненно, находимся перед самым невероятным опытом по телепатии, какой только можем себе представить… Все же я не хочу скрывать от вас того факта, что здесь возможно и совпадение; другими словами, между скелетом и изображением могло бы не существовать никакой связи, и женщина просто случайно укрылась перед смертью именно в той пещере, которую незадолго перед этим посетили посланцы межзвездных пространств. Не забывайте, что точное время их посещения нам неизвестно. Тогда изображение является результатом операций, проведенных с помощью приемов, лежащих за пределами нашхи знаний (может быть, это то, что было названо «путешествием во времени», но лично я отказываюсь принять это объяснение). Итак, позвольте мне вернуться к единственному действительному для меня выводу. Используя возможности системы, на которую они нам указали, стимулируя их благодаря концентрации жизненных сил, в достаточной мере объясняющей истощение организма женщины, над которой производился опыт, и может быть даже ее смерть, они воплотили извлеченное из времени изображение человека наших дней. Я спрашиваю себя, не мог ли это быть даже потомок женщины из пещеры, поскольку наши начальные познания в этой области показывают, что парасенсориальный перенос легче осуществить между родственниками… Так или иначе, смысл этого телепатического эксперимента заключается в том, чтобы идентифицировать человека будущего, настолько развитого, что ему можно будет сообщить информацию, которую не в силах была воспринять женщина, пользовавшаяся обсидиановыми скребками. И, если для этого была выбрана наша эпоха, я не думаю, что это объясняется тем, что она была сочтена наиболее подходящей (последующая эпоха, познакомившись с парасенсориальной системой, позволила бы использовать аромат сосуда для передачи менее примитивной информации). Нет, она была избрана именно потому, что представляет собой конец линии, завершение пути.
