Юрий отодвинул альбомы с мужскими фигурами.
— Возраст, наверное, ближе к моему, чем к вашему.
— Не хотите вернуть молодость?
— Достаточно исключить дряхлость. Далеко же меня завела любовь к мультикам, в которых миленькие девочки пьют чай с тортиками. Вот и отпуск удался: море, солнце, а уж девчонок в бикини вокруг… И продлится это до самой смерти. Мечта же! «Остановись, мгновенье»…
Старик помолчал и прибавил уныло:
— Только, зараза, радости нет. Вот же люди! Минуты счастья длить желаем бесконечно, а книгу хорошую требуем от автора всенепременно дописать. Профессор, а можете вы строго научно разъяснить, отчего никто не любит незаконченные книги?
— Извольте. Для каждой мысли в мозгу возникает очаг возбуждения. Грубо говоря, наши мысли о некоем предмете — книге, событии, человеке — находятся физически во вполне определимой области мозга. Мысли — всего лишь импульсы по нейронам. Но сами нейроны требуют кровоснабжения, отвода лимфы. Как оперативная память компьютера нуждается в электричестве и отведении лишнего тепла. Если очаг возбуждения долго не закрывается, мозгу становится накладно его поддерживать. Чисто физически.
— Поэтому так сложно долго помнить неиспользуемые знания?
— Именно. Снабжение переводится на остаточный принцип. И мы негодуем: когда уже автор допишет, наконец! Чтобы закрыть гештальт, как говорят психологи. Или медитацию, как говорят эзотерики.
— Это ж симметриады у Лема в «Солярисе»! — догадался дед Юрий, — По миновании надобности сносятся. А тут и снести нельзя, и толку с нее. Мертвый капитал, разве ж можно такое допустить?
— Верно.
— Но, если книгой считать человека… Или судьбу человека… Быть вечно недопетой песней? Быть вечно недописанной книгой?
— Мне кажется, это неудачный пример. Книга или песня несут сообщение от автора к читателю или там слушателю. А жизнь просто есть. Вне рамок.
— Тогда что такое жизнь?
Рицко пожала плечами.
— Кошмар, мешающий людям спать.
— Ну, профессор!
— Хорошо. Вот вам строго научное определение: «частный случай в ряду процессов химической самоорганизации в неравновесных условиях, происходящих на основе автокатализа». Что-нибудь поняли?
— Что для жизни сами живые существа не обязательны. Химические реакции могут и без них происходить.
— Я и забыла, что вы разведчик из страшного русского ка-гэ-бэ.
— Ох, девонька, я ж еще и пионером был. Обычным таким пионером в самой читающей стране, мать ее в библиотеку… Вот, помню, в детстве читал фантастику. Гуревич, или Савченко. Сам забыл уже. Чтобы человек постоянно молодой, молодой, потом, как срок пришел — хлоп. И все. Без мучений, не нагружая родственников.
— Если смерти, то мгновенной?
— Откуда вы-то знаете?
— От Синдзи, разумеется.
Акаги снова потерла виски.
— Так устала, что и помощь кошки пригодится… Если хотите узнать что-либо еще, встретимся завтра в это же время…
* * *
— Время, сэр.
— Джеймс. Доклад!
— В течении трех суток Туманники без опознавательных знаков нанесли удары по всему побережью. Обстреляли Гротон, Лос-Анджелес, берег Калифорнии вплоть до Мексики. На севере военные базы Сиэтл, Ном и Сан-Франциско. Мористее находились эскадры Государства Тумана, наши наблюдатели докладывали, что вроде они как загоняют диких туманников на наши береговые батареи.
— Что произошло потом?
— Сэр. Наш флот выслал Особые Эскадры за дикими, как мы полагали, туманниками. Из тридцати двух наших вымпелов в базы вернулось шесть. Остальные либо потоплены, либо, что вероятнее, захвачены Государством Тумана.
— Так мы можем… А, дерьмо! Ведь мы не признали Государство Тумана! Этот придурок перед выборами пообещал, что вернет Америке Гавайи. А сейчас не довоенное время, предвыборные обещания приходится держать.
— Да, сэр. Юридически все безупречно, мы в состоянии войны с любыми кораблями Тумана, которые не принадлежат какому-либо государству людей. Осмелюсь заметить, что как только мы признаем Государство Тумана, мы получим от него требование освободить всех захваченных туманников. Отклонение требования автоматически обвиняет нас в работорговле, принятие требования лишает нас и тех туманников, что пока в нашем распоряжении. Но до сих пор «серые» себя не проявляли.
