Я винтерианским смерчем перепрыгиваю через забор в загон. Убитый солдат мешком лежит у моих ног, и я, сама того не желая, смотрю на его лицо. Он молод. Конечно же молод. Не все солдаты покрыты морщинами и кровью убитых ими людей, и не все они сами готовы к смерти. Я сглатываю. «На войне нет места эмоциям» — еще одна фраза Генерала. Двое солдат разворачиваются, преграждая путь к своему товарищу, еще не успевшему сесть на лошадь. Их лица свирепы. Взглянув на убитого разведчика, они тянутся к мечам на перевязи. Но Генерал уже тут, и судьба солдат предрешена.
Генерал ударом ноги сносит изгородь и прыгает вперед с изогнутыми ножами в руках. Лезвия сверкают в ночи, изящные и смертоносные, а он сам выгибается подобно готовой к броску змее. Вооруженные солдаты даже не успевают повернуться к нему лицом, когда одному из них Генерал в прыжке вонзает ножи в шею и грудь. От удара солдат заваливается на стоящего рядом, и Генерал, не теряя ни секунды, выдергивает ножи из тела одного и перерезает горло другому. Оба мужчины падают, а Генерал разворачивается к разведчику, которого они пытались закрыть, — тот все еще возится с лошадью.
Солдат оборачивается к Генералу, его взгляд падает на трупы.
— Пожалуйста, — скулит он, хватается за лошадь, промахивается и валится на землю между двух убитых Генералом разведчиков. — Пожалуйста, умоляю вас…
— Где твое оружие? — нависает над ним Генерал.
От его голоса меня бросает в дрожь — похоже, вернулись ощущения от убийства солдата.
— Я не… — съеживается противник.
Генерал берет меч из руки лежащего рядом убитого и сует его рукоять в ладонь перепуганного и скулящего солдата. Тот медлит.
— Бери, — рычит Генерал.
Солдат берет меч. И только его пальцы сжимаются на рукояти, как Генерал вонзает в его грудь ножи. Он смотрит на меня мутными глазами, его рот открывается и закрывается — он силится сделать еще один вдох… всего один… Предсмертный стон, и он падает рядом со своими соратниками. В ночи умершие походят на спящих. Взошедшее утром солнце осветит траву, забрызганную кровью. В воздухе висит резкий металлический запах, от него жжет легкие. Нужен дождь, чтобы все это смыть.
Я замираю. Один, второй, третий, четвертый. Четверо. Но солдат было пять! Я осматриваю местность. Дендера с Мэзером занимаются седлами и сбруями, накинутыми солдатами Спринга на лошадей. Грир, Хенн и Финн обшаривают трупы и забирают оружие. Генерал, сидя на корточках, вытирает окровавленные ножи о рубашки убитых. А прямо за его спиной, за лошадью, которую пытался оседлать последний солдат, рядом с открытой оградой болтается веревка. Перерезанная. От ужаса у меня дрожат руки.
— Генерал, — выдыхаю я.
Он поднимает на меня глаза, убирая клинки в ножны. Я указываю на болтающуюся веревку и открытые ворота загона.
— Разведчиков было пять.
Генерал, развернувшись, смотрит на веревку, затем переводит взгляд вдаль — на крохотную точку на горизонте, последнего солдата, скачущего прочь в облаке пыли. Он так далеко, что его не достать никаким оружием. Он доложит Ангре, где мы находимся. Я понимаю, что за этим последует, и тревога затопляет грудь. Генерал поворачивается ко мне, его взгляд перепрыгивает с меня на Дендеру, потом на Финна, потом на остальных. Нет, не говорите этого, нет…
— Мы уходим. Немедленно. Берите только самое необходимое, — объявляет он, уже отвязывая лошадей. — Встречаемся через пять минут на северной стороне лагеря.
Его слова ранят.
— Мы бежим? — восклицаю я, убирая шакрам в чехол. — А нельзя просто…
Генерал подходит ко мне. Даже в темноте я вижу, что его глаза налиты кровью. Только так он и показывает свои чувства — взглядом.
— Я не буду рисковать. Не сейчас, когда мы наконец-то близки к своей цели. Иди собирайся и седлай лошадь.
Развернувшись, он широкими шагами идет к Мэзеру, хватает его за руку и говорит фразу, после которой лицо Мэзера становится таким же потрясенным и разгневанным, как мое. После Генерал спешит к остальным. Все послушно разбегаются по лагерю. Генерал ни на кого не смотрит, даже когда говорит. Его спокойный взгляд прикован к горизонту. Он подобен крепкой океанской скале, которая стойко выдерживает обрушивающиеся на нее волны. Пусть Ирод могучий и темный, но наш Генерал — могучий и светлый — столь же велик и обладает грозной силой, преумноженной жаждой мести. Как мы можем проиграть с ним во главе?
