Я выпячиваю нижнюю губу и растерянно округляю глаза:
— Эту? — опускаю я шакрам. Теперь он нацелен в левое бедро капитана. — Они дали ее мне и сказали: «Бросай!» Я даже не умею ею пользоваться…
Солдаты смеются тем гортанным издевательским смехом, который говорит об уверенности, что победа за ними. Когда капитан делает шаг вперед, я нагибаюсь и пускаю шакрам. Стальной диск перелетает вонючую реку, рассекает ногу капитана и изящной дугой возвращается ко мне. Мужчина кричит и падает в нечистоты, хватаясь за бедро. Неужели я его задела?
— Оу, — провожу я пальцами по плоской стороне лезвия шакрама. — Так вот как ее используют.
Второй солдат разглядывает меня, вытянув руки, словно собрался танцевать. Или бежать. Последнее, скорее всего, больше похоже на правду. Но потом он улыбается, и написанный на его лице страх так внезапно сменяется весельем, что у меня сжимается сердце.
Магия… Конечно же это она. Дальше происходит удивительное: солдат опускает руки, расправляет плечи, и его тело трансформируется прямо у меня на глазах. Кости трещат и перестраиваются, с тошнотворным звуком растягиваются мышцы. Передо мной больше не солдат — во всяком случае, не безымянный, никчемный солдатишка. И раненый капитан, скрючившийся в помоях, смеется, хоть в его смехе и слышны нотки боли. Там, наверху, был не Ирод. Разумеется, нет. Ирод не стал бы терять свое драгоценное время на общение с главой города. Он с половинкой медальона поджидал бы воров тут.
Ирод заканчивает превращение, и тогда светлыми в нем остаются лишь золотистые волосы, зеленые глаза и бледная кожа. Все остальное — тьма, свидетельство порока и зла. Он огромен, широк в плечах и высок — головой едва не касается потолка. У него тело человека, рожденного, чтобы держать меч. Вряд ли его мать была этому рада. Я наклоняюсь, чтобы бросить шакрам, но Ирод одним махом преодолевает тоннель и сбивает меня. Упав с дорожки прямо в нечистоты, я задыхаюсь от удара и внезапного погружения в испражнения.
Ирод вырывает у меня шакрам и перекидывает его на другую сторону, а потом, ухмыляясь мне в лицо, больно заламывает руки. По лестнице грохочут сапоги. Показывается не-Ирод со своими людьми. Что же мне так не повезло? Я извиваюсь в руках Ирода, что-то лежащее в кармане врезается в бедро. Оружие? Нет. Лазурит. Единственное, на что он сейчас годится, — это на горькое напоминание о Мэзере и Винтере. Мэзер не простит себе, если со мной что-нибудь случится.
Пальцы Ирода усиливают хватку на моих запястьях, и я вздрагиваю от боли. Его ладонь накрывает последнее оставшееся у меня оружие — нож в рукаве.
— Сэр! — кидается к нам солдат.
Это не-Ирод, и он медленно принимает свой истинный облик. Я слышала, на что Ангра использует магию накопителя помимо контроля над людьми. Истории об этом, услышанные от вернувшихся с миссий окровавленных и переломанных винтерианцев, передавались шепотом. С помощью магии Ангра насылает настолько реальные видения, что те сводят людей с ума: ломает предателям кости и вырывает органы из их тел, пока они еще живы, вызывает подобные превращения. Ирод рывком поднимает меня на ноги. Я нахожу какое-то извращенное утешение в том, что мы оба заляпаны дерьмом.
— Свяжите ее, — приказывает он. — Доставим ее Ангре.
Он не отходит, стоя почти вплотную ко мне и выжидая, пока солдат не свяжет мои запястья.
— Тебе страшно, девушка-воин?
Я заставляю себя посмотреть ему в глаза. Страшно? Я не могу себе позволить такой роскоши, как страх. Когда в лагере, в безопасной тиши палаток Генерал перечисляет всевозможные способы жуткой смерти, какая может меня постичь, я не имею права показывать страх. «Страх сродни семени — если посадил, то он будет только расти». Но я была рядом, когда Грег, один из наших солдат, шесть лет назад истерзанным вернулся в лагерь. Его вместе с женой Кристаллой схватили во время миссии в Эйбриле и отправили в ближайший рабочий лагерь. Полуобезумев от горя, Грег рассказал нам об изнурительной работе, об ужасных условиях жизни и о том, как чудовищно жестоко Ангра велел Ироду убить Кристаллу. Грег едва избежал смерти. Не знаю, как он выжил после того, что сотворил с его душой и телом Ирод.
