— А вы не пытались узнать — почему?
— А как же! Девушка не хотела мне говорить, так мать рассказала. Дело в том, что Володя сделал Юле предложение — выйти за него замуж. А она отказалась. Я спрашивал, почему. Дочь молчит, а мать не знает. Говорит только, что девушка стала дразнить паренька: «Наверно, завел себе там, среди студенточек, какую-нибудь, раз только сейчас предложение мне делаешь». И еще что-то в этом же роде. Ну, тот вспылил, хлопнул дверью и ушел. В тот же вечер уехал, не простившись, в Челябинск. Ну, а Юля проплакала всю ночь. Вот как оно бывает у молодых. В течение месяца он ей ни одного письма не прислал. А раньше писал на неделе по два-три.
— А она ему писала или нет?
— Нет! Девичья гордость не позволяла. Она и сейчас считает, что он во всем виноват: уехал на два дня раньше и не простился.
— Родители-то молодых и те извелись. Ходят друг к другу каждую неделю, а что предпринять — не знают. Ведь они думали породниться.
— Вопрос ясен. Но как могла открытка повлиять на ее здоровье? Может быть, от радости такая реакция? Исключить это тоже нельзя.
— Да радость должна была раньше проявиться.
— Как это понимать?
— Так ведь она, Юля-то, дня за три до этой открытки еще и письмо от Владимира получила. Сам я его не читал, но мать говорит, что очень хорошее, и в нем парень просил извинить его за то, что он погорячился.
— А какое заболевание у девушки?
— Пока точный диагноз установить не удалось. Вначале больная жаловалась на резкую слабость, чувство сдавления в груди и кашель, головокружение и очень сильный зуд кожи. При обследовании больной врачами обнаружены быстро появившиеся высыпания в виде волдырей на различных участках кожи, повышенная температура. Некоторые из проявлений заболевания напоминают крапивницу, а другие — нет.
— А именно?
— Например, боль в животе. Нет полной ясности и в причине заболевания.
— Об этом мне известно. Ведь письмо и открытку вот эту передал мне Ипполит Васильевич.
Антон Алексеевич берет из моих рук открытку, внимательно рассматривает ее и, не найдя ничего особенного, возвращает со словами: «Открытка как открытка, в киосках «Союзпечати» таких сколько угодно».
— И все же давайте допустим, что дело в самой открытке. Она могла быть источником аналогичных проявлений у больной только в том случае, если ее заранее обработали специальным составом.
— Я на всякий случай, пока вы знакомились с обстоятельствами дела, тоже зря время не терял: по моей просьбе провели химический и бактериологический анализ и открытки и конверта. Выявили же на них только обычную микрофлору, которая находится на изделиях такого рода. А вообще мы с вами зашли в тупик. Ведь причина болезни в данном случае не раскрыта. Попрошу вас проследить за лечением Симоновой. Если нужна будет помощь или появится что-нибудь новенькое, скажите мне немедленно.
— Обязательно, Дмитрий Константинович. А что же будем делать с конвертом и открыткой?
— А вот заклеим в целлофановый пакет и положим в сейф как доказательство невежества и бессилия если не медицины, то некоторых «эскулапов», то есть нас с вами.
Закрывая в тот вечер пакет с конвертом и открыткой в сейф, я не думал, что скоро вновь придется столкнуться с этим делом.
Стояла теплая осень. Казалось, что природа перед уходом на длительный зимний сон стремится показать себя во всей красе. В один из таких дней мне передали, что какая-то женщина просит принять ее по личному вопросу. Медленно, как бы с опаской, в кабинет вошла молодая красивая девушка с заплаканными глазами.
— Что вас привело ко мне? — спросил я вошедшую.
— Доктор, вы знаете меня, — сказала она, вытирая слезы.
— Что-то не припомню, где мы с вами встречались.
— Мы не встречались, но от вас ко мне приходил врач и называл вашу фамилию.
— Антон Алексеевич?
— Да, он самый, — торопливо ответила девушка. — Я еще тогда в больнице лежала…
— Постойте, постойте. Вас Юлия Сергеевна зовут?
Я открыл сейф и достал целлофановый пакет. Юля с недоумением взяла его у меня из рук.
— А зачем вы Володино письмо в сейфе храните? Какую ценность оно для вас представляет?
— А я знал, что вы ко мне придете и я смогу из рук в руки передать послание дорогого человека, — шучу я.
