Рябой унтер испуганно шагнул вперед:
– Второй батальон пехотного Псковского… Только вчера прибыли…
– Кто командир?
– Его сиятельство князь Мещерский…
– Офицеры?
– Поручик Тишин, прапорщики…
– Почему не в строю?
– Их благородия изволят почивать…
– Спят? Спят, сукины сыны? – задохнулся от гнева Петр.
– Так точно, – подтвердил унтер. – Приказано батальон вести без них… Приедут на ученье позже… когда встанут…
Петр судорожно сжал кулаки. Почувствовал – теряет волю. Оглянулся. Меншиков был здесь.
Увидев покрытое багровыми пятнами лицо царя, князь испугался.
– Не изволь кровь свою тревожить, мин херц… Дохтур наказывал…
Петр не слышал. Поймал руку Данилыча, стиснул до боли.
– Офицеры, мать их… Повесить мало…
– Ленивы, дьяволы, обайбачились, маменькины сынки. Ожирели… Вылечим ужо… Ты себя пожалей, ваше величество, – тихо и душевно успокаивал князь.
Петр благодарно посмотрел ему в глаза. Вытер рукавом лоб.
– Всех этих офицеров немедля под арест и в солдаты. Всем лежебокам ведомость сочини без поблажек… Солдат военному делу по артикулу учить. Изрядно еще в науке воинской скудны… Их, – кивнул он на солдат, – сам отведи… Мне сегодня неуправно…
– Смирно! Барабаны вперед! Животы подтянуть! Ворон не ловить! Солдат – не баба. Вперед… ступай! – скомандовал князь и, придерживая рукой саблю, молодцевато зашагал впереди подтянувшегося батальона.
Петр достал трубку, набил табаком, жадно глотнул дым. Солнце только что показалось. Впереди предстоял большой, трудный день.
В конце апреля 1707 года царь Петр созвал военный совет.
В царской комнате, низкой и темной, собрались генералы и ближние люди. Узкоплечий, худой и бледный царевич Алексей сидел на походной кровати рядом с фельдмаршалом Шереметевым, толстое, бабье лицо которого хранило невозмутимое равнодушие. Против, на длинных скамьях, покрытых коврами, расположились канцлер Головкин, Меншиков, генералы.
Мазепа, приглашенный на совет личным письмом царя, стоял у окна с круглолицым розовым здоровяком Шафировым, недавно получившим титул вице-канцлера. Гетман вполголоса рассказывал что-то веселое. Шафиров, полузакрыв рот рукой, часто, приглушенно смеялся.
– А ты бы, Иван Степанович, погромче,» Чаю, опять про амурный антирес речи? – хитро подмигнув царевичу, вмешался Меншиков.
Он многое слышал про любовные похождения гетмана и как раз сегодня утром потешал ими царевича.
Угрюмое лицо Алексея на минуту оживилось!
– Гетман зело изрядный амурант…
– Ну, какой уж я амурант, ваше высочество, при моих-то годах, – махнул рукой Мазепа. – Стрелы купидоновы ныне моей особе не страшны. Вот раньше…
Не досказал. Шумно вошел царь. Все встали. Петр был не в духе. Сбросил на кровать запачканный грязью кафтан, строго посмотрел на собравшихся.
– Сидите… Чего там…
Заметил на окне, жбан с квасом, подошел, хлебнул. Поморщился: квас теплый.
– Вина бы холодного, – вскочил с места Меншиков.
– Сиди, – остановил его царь, – не надо… Важные дела решать будем, господа совет, – обратился ко всем. – Вам уже известно, что сия война со шведом над одними нами осталась… Паны наобещали много, а ныне у короля банкетуют да бражничают… Воевать одни будем…
– Оно и лучше, – вздохнул Шереметев. – Я давно говорил, что от панов доброго вовек не дождаться…
– А шведы нынче, слыхать, в силах-то убавились, – вставил Меншиков.
– Не убавились, а прибавились, – строго перебил царь. – А посему в польских владениях генеральную баталию неприятелю давать неразумно… Иные способы нужны, господа генералы… А прежде всего надлежит немедля зело голые рубежи наши укрепить и города к обороне устроить. Господа шведы хотя и не думают пока из Саксонии выходить, однако лучше все заранее управить… Тебе, гетман, – повернулся он в сторону Мазепы, – следует вящее приготовление и осторожность иметь, понеже неприятель первей всего к вам будет… Того ради советую в удобных местах шанцами и окопами укрепиться, а киевскую фортецию немедля в готовность привесть…
Мазепа поднялся. Низко поклонился:
– Я, ваше величество, денно и нощно о том помышление имею… Фортеция киевская в скором времени будет готова. Ближние города, особливо Батурин, Ромны и Гадяч, укрепил добро и универсалы всюду разослал, дабы народ малороссийский в эти города весь хлеб заранее свез, ибо сокрытие оного неприятеля оголодить может…
