Народу на собрание, посвященное перевыборам комиссии по охране зеленых насаждений, собралось, скажем прямо, раз-два и обчелся. И все же протекало оно подобно горной речке: воды мало, шуму много. Шофер Вася Касаткин, теперь уже бывший предкомиссии, отчитался очень быстро. Пояснив в общем и целом роль насаждений и значение комиссии в деле нормального роста зелени, на самой работе комиссии внимание присутствующих по скромности не заострял… И ему даже не хватило, как положено в таких случаях, регламента. А тут еще в прения записалось целых три желающих.
Первой выступила санитарка Вера Никаноровна, большая любительница ботаники. Не заглушая в себе гневного возмущения, она доложила собранию, что Касаткин зеленым насаждениям не защитник, а наоборот — изувер номер один.
— Вы только понаблюдайте, как въезжает он на своей колымаге в наш двор, — чуть не плача говорила она, — его хлебом не корми, дай только наехать на клумбу, либо деревце набок своротить.
Вася помалкивал.
Вторым записался статистик Васильков. Он буквально пригвоздил Касаткина, обозвав его «типом, развалившим комиссию».
Вася помалкивал.
А доктор Сироткин, пенсионер, обычно засыпавший в начале докладов, проснувшись от громких прений ораторов, заключил кратко и прямо:
— Что касается меня, то я бы таких на пушечный выстрел к природе не подпускал, ибо Касаткин обожает вовсе не цветы, а наоборот, водку.
Вася помалкивал.
Работу комиссии признали на всякий случай ни хорошей ни плохой. «Хорошо» было бы несправедливо, а «плохо» — перед вышестоящими организациями неловко…
Затем приступили к обсуждению кандидатуры нового председателя комиссии. Доктор Сироткин, конечно, предложил кандидатуру Веры Никаноровны, как большой любительницы ботаники.
Вера Никаноровна, услышав такие слова, даже разнервничалась:
— У меня, — говорит, — к вашему сведению, двое детей и к тому же самоотвод категорический… — И, подумав немного, закончила: — Я лично предлагаю кандидатуру холостяка, доктора Сироткина.
Окончательно проснувшийся Сироткин тут же отпарировал:
— Давайте лучше выберем товарища Василькова — у него и фамилия к зеленым насаждениям подходящая, и сам он еще мужик крепкий, не подведет.
Тогда возмутился Васильков из статистики. Аж покраснел весь:
— Вот, вот! Как что, так сразу Васильков! Нет, у меня нагрузок и так хватает: я член Красного Креста и к тому же Полумесяца, да еще и кассы взаимопомощи… Да чего там рассусоливать — давайте выберем всеми уважаемого шофера Васю Касаткина. Ну, ошибся человек, наехал пару раз на клумбу или деревце плевое. А кто не ошибается?..
— Тот, кто не работает, — сказал Вася.
И все весело и дружно проголосовали за Васю.
Бывает же такое!
Бывший счетовод, а ныне пенсионер Жмодкин И. И. проглотил гвоздь. Прожил шестьдесят пять лет без подобных происшествий, а тут надо же такому случиться.
А началось все так.
Жмодкин отправился в свой очередной рейд. Выйдя на пенсию, он стал как бы частным детективом. Выслеживал бюрократов и сообщал о них куда следует. В вышестоящих организациях его знали по почерку, свои сигналы не подписывал.
Сегодня Жмодкин направился в район новостроек. Он поднимался по строительным площадкам все выше и выше — и вдруг заметил под ногами плохо вбитый гвоздь. В мозгу Жмодкина привычно созрел текст сигнала «о бюрократах из «Жилстроя», которые, вместо того чтобы заботиться о здоровье людей, тюкают гвозди так, что их и в ногу, так за здорово живешь, всадить можно.
Вещественное доказательство — гвоздь он положил в портфель, где находились чистая бумага для сигналов, копирка для копий, конверты, ручка с запасными стержнями, завтрак в виде бутерброда с кильками и термоса с зеленым чаем.
Наступила пора завтрака, и, усевшись в тенечке на крупной панели, Жмодкин приступил к трапезе. Наскоро перекусив, он сложил остатки завтрака в портфель. И вот тут-то обнаружил отсутствие гвоздя. Тот словно сквозь землю провалился. В этот же самый момент под ложечкой у Жмодкина что-то противно кольнуло. И он вдруг осознал, что гвоздь безнадежно проглочен вместе с кильками. Ему стало жаль утерянной улики, а заодно и себя, столь нужного людям…
