Но риск того стоил, так как Дарби довольно улыбнулся:
- Они никогда не дают мне шанса.
- Ну, может, если бы вы поменьше говорили о «Менса» и о своих ученых степенях, шансов бы прибавилось.
- Вы так думаете?
- Да. – Джейн уже наполовину управилась со своим лососем, когда ей принесли вторую порцию мартини.
- Возможно, вы могли бы дать мне пару советов.
Ну да, в этом она была докой.
– Возможно.
Хоуг, откусывая кусочек картофеля, буравил её проницательным взглядом.
- Я не останусь в долгу, - повторил он.
- Они надоедают мне телефонными звонками. Заставьте их прекратить.
Дарби не казался удивленным.
- Я посмотрю, что можно с этим сделать.
- Отлично, потому что это называется «преследованием».
- Смотрите на это лучше как на посвящение новичка.
Угу.
- Вчера под дверь моего номера подкинули дохлую мышь.
Он сделал глоток пива.
- Она сама могла туда приползти.
Ну конечно.
- Еще я хочу интервью с Люком Мартинò.
- Не вы одна. Люк - ужасно скрытный парень.
- Попросите его.
- Видите ли, я не тот человек, чтобы просить его о чем-либо. Я ему не нравлюсь.
Джейн пригубила свой «Лемон Дроп». Она Люку тоже не нравилась.
- Почему?
- Он знает, что я советовал не покупать его. И был действительно непреклонен в этом отношении.
Вот это сюрприз.
– Почему?
- Ну, это не новость, что он получил травму, когда выступал за «Детройт». Я не уверен, что игрок его возраста может без последствий вернуться обратно в строй, перенеся сложнейшую хирургическую операцию на обоих коленных суставах. Когда-то Мартинò был хорош, возможно, даже был одним из лучших, но одиннадцать миллионов в год – слишком большая сумма, чтобы ставить ее на тридцатидвухлетнего мужчину с травмированными коленями. Из-за этого контракта мы потеряли многообещающего новичка-защитника с точным и мощным броском и отличную пару крайних нападающих. Поэтому команда осталась с более слабыми полевыми игроками. Я не уверен, что Мартинò стоит этого.
- Он проводит отличный сезон, - заметила Джейн.
- Пока. Что случится, если он снова получит травму? Нельзя строить всю игру вокруг одного игрока.
Джейн не очень много знала о хоккее и задумалась, а не был ли Хоуг прав. Была ли команда построена вокруг своего элитного голкипера? А Люк, казавшийся таким невозмутимым и спокойным, чувствовал ли он это огромное давление из-за возложенных на него ожиданий?
***
Из телефонного разговора с возмущенной миссис Джексон Люк узнал, что Мари не была в школе со времени его отъезда из Сиэтла. Миссис Джексон сказала ему, что ежедневно отвозит Мари в школу, и девочка входит в здание. Также он узнал, что потом сестра выходит через заднюю дверь.
Когда он спросил Мари, где она проводит свое время, та ответила:
- В торговом центре.
Когда он поинтересовался, почему, она сказала:
- В школе все ненавидят меня. У меня нет друзей. Они все идиоты.
- Ну, перестань, - сказал Люк, - ты заведешь друзей, и все будет хорошо.
Она начала плакать, и, как всегда, он почувствовал себя плохим, совершенно никудышным братом.
– Люк, я хочу домой и ужасно скучаю по маме.
Закончив разговор с Мари и миссис Джексон, он перезвонил своему личному агенту Хоуи Стиллеру и попросил, чтобы ко вторнику, когда он вернется домой, его уже ждали несколько буклетов частных школ, доставленных с «Федэкс».
Теперь фортепианная музыка долетела до лобби-бара, в углу которого сидел Люк. Он поднес ко рту бутылку «Молсона» и сделал большой глоток. Для Мари возвращение домой – не вариант. Теперь ее дом там, где он, ее брат, но ей, очевидно, не нравилось жить с ним.
Люк поставил бутылку обратно на стол и расслабился в кресле, откинувшись на подголовник. Он должен поговорить с Мари о школе-интернате, но что она ему на это ответит, Люк даже представить себе не мог. Он не был уверен, что его идея придется ей по душе, или, что девочка сумеет оценить всю разумность и ощутимые выгоды принятого им решения. Он лишь надеялся, что сестра не закатит ему истерику.
В день похорон матери она рыдала и билась в истерике, а Люк не знал, как ей помочь. Он неловко обнимал Мари и говорил, что всегда будет заботиться о ней. И так он и делал: следил, чтобы у нее всегда было все, что нужно, но оказался лишь жалкой заменой ее матери.
