- Мы не понимаем друг друга. Мы говорим на разных языках.
- Ты молод. Но разве это надолго?
Она меня не слышала или не хотела слышать.
Я совсем не такой, я старше, я уверен в себе. Я смотрел на нее, не понимая, как можно не соглашаться с тем, что очевидно. Мне все еще хотелось думать, что Наташа любит меня, как прежде. Я не верил ни одному ее слову.
Она с сожалением смотрела на меня, как смотрят на глупого ребенка. Она задумалась, ее лицо было печально. Каждая женщина всегда противоречит самой себе. Что она делала со мной? И почему это делала? Мне всегда хотелось узнать, что обо мне думают другие люди.
Я чувствовал себя очень несчастным. Наташа забыла, что я ее люблю.
- Не пытайся меня растрогать. В душу ко мне тебе все равно не залезть, - она говорила слова, которые говорить не имела никакого права.
- Не надо так. Пожалуйста. Только не так, - я уже не хотел быть уверенным, что люблю.
Я не мог сказать правду. Ничто не заставило бы меня ее сказать. Возможности женского ума всегда ограничены способностью женщины подражать уму мужчины. Я не мог убедить Наташу в своей правоте. Она заставляла меня быть недовольным самим собой. Мне удается быть необходимым только женскому желанию презирать мужчин.
- Я одна из тех женщин, для которых жизненный опыт не проходит бесследно. Искренность моих признаний не может обрадовать ни одного мужчину, - ее слова всегда заставали меня врасплох.
- Не понимаю. Раскрой мне глаза.
«Не психуй», сказал я себе. «Она видит, что я злюсь. И делает все назло». Я старательно молчал.
Я не знал, что подумать, что сказать. Я не знал. Я слушал и не знал, как реагировать.
- Отодвинься, - попросила Наташа. – Пожалуйста, отодвинься.
- Тебе нравится требовать от меня невозможное, - я не хотел, чтобы ей удалось убедить меня.
- Иногда кажется, что вес мужчины отличаются друг от друга только внешностью.
Нам обоим было легче от того, что я не мешал ей так думать. Оправдываясь, я не сожалел о том, что делал. Меня увлекала противоречивость своих чувств. Нам было необходимо мучить друг друга. Спорить с Наташей было так же неудобно, как спорить с самим собой.
- Я всегда знал, что хорошее не может длиться долго, - в моем страхе перед ее признаниями не было ничего необычного.
- Всегда старайся все упрощать.
- Но не на столько, чтобы получилась бессмыслица.
Я не ищу для себя оправданий. Я уверен, что не найду их. На месте Наташи я бы сказал себе то же самое. Узнать правду о себе не всегда приятно. Нужно уметь не замечать то, что говорит обиженная женщина.
- Я не могу быть прежней, - от ее слов зависело больше, чем от моих.
- Теперь ты никогда не бываешь со мной хорошей.
- Нет. Все. Хватит.
«Нет», понял я. Не в ближайшее время. И я не сдержался.
- Я вижу в тебе только глупость, - я не умею сдерживаться.
- Нам придется расстаться.
Она опять все решила за меня. Рядом с ней от меня никогда ничего не зависело. Рассказывать о своих неудачах всегда неприятно. Я уже был уверен, что Наташа торопилась забыть обо мне.
Любовь никогда не бывает простой. Я должен был быть терпеливее. Признания Наташи уже не обманывали меня. Я был ей не нужен. Происходящее не могло быть случайностью. Она могла делать со мной все, что захочет.
- Маленький, у меня никогда не получалось скучать по любимому мужчине.
Наташа не хотела меня видеть. Невозможно объяснить понятнее. Каждая моя встреча с ней словно последняя. Я устал от объяснений. Я должен был устать. Меня уже не удивляло безразличие Наташи. Я не знаю способа защиты от разочарования.
- Я старалась быть с тобой доброй лишь потому, что ты был добр со мной.
Правда о любимой женщине мучила меня не меньше, чем ее ложь.
- Знаешь, ты не очень-то красивый. Я говорю не для того, чтобы обидеть. Просто это – правда.
Я понимал, что она права. Мне становилось страшно.
- Ты не единственный мужчина, которого я могу представить рядом с собой. Разве это не правда, в которой ты боишься признаться себе?
- Ты меня любила?
- Откуда я знаю.
- Я очень несчастен. Иногда я думаю, что было бы лучше для нас обоих, если бы мы были другими людьми.
- Ты говоришь, не подумав, малыш.
