Она посмотрела на меня с каким-то сочувствием, словно я сказал какую-то глупость. Потом махнула рукой, что означало: «он сам не знает, что говорит».
- Подходящий момент для ссоры, - сказала она.
- Мы не должны ссориться.
- Моя уступчивость может быть только притворством. Самих себя женщины обманывают так же часто, как и мужчин.
Я застыл, чувствуя, что сейчас, возможно, пойму, какую же ошибку совершил. И не знаю, что больше – удивили меня ее слова или огорчили. Наташа словно торопилась оправдать все мои подозрения.
Я ощутил, как к глазам вдруг подступили слезы. Но – нет. Нет. Я не стал плакать. Уступить женщине было бы глупостью.
- Я отказываюсь тебя понимать, - сказал я.
- Не капризничай.
- Ты делаешь мне больно.
- Не будь занудой.
- Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, - мне очень хотелось унизить ее. Я перестал говорить то, что Наташа ожидала от меня. Любовь сделала ненужным любое притворство.
- Мне совсем не интересно твое мнение..
- Было бы честнее, если бы ты предупредила меня об этом заранее, - я сердито усмехнулся, как будто собираясь причинить ей боль, и ненавидел ее за это. Наши отношения нельзя было назвать простыми.
- Я-то тебя понимаю. А вот ты меня – нет. Беспомощность делает всех мужчин похожими между собой. Тебе следует успокоиться.
Мне было так обидно, что я с трудом нашел слова для ответа:
- Какая ты злая.
- Я просто пытаюсь сказать тебе то, что важно для нас обоих.
Наташе нравилось чувствовать себя умнее меня. Я не мог понять то, что уже поняла она. Мы не понимали друг друга. Ее упрямство разочаровало меня. Было очень мучительно сознавать свою зависимость от Наташи. Мне казалось, что я никогда не привыкну к ней. Женщина умеет быть только эгоистичной.
- Я всегда чувствую, когда ты на меня сердишься, - для того, чтобы разочаровать любую женщину, мне достаточно оставаться естественным.
- Мне не нравится выслушивать от тебя упреки. Ты бы не говорил так, если бы любил меня, - то же самое ответила бы мне любая женщина.
- Я хочу, чтобы ты относилась ко мне серьезно.
Я не мог разобраться в себе. На самом деле не мог. Я чувствовал себя совершенно беспомощным: у меня не было над Наташей власти. В равнодушии женщины ко мне нет ничего необычного. Я больше не сопротивлялся ощущениям, которые она во мне вызывала.
Я никогда не был оригинален в мыслях. Недоверчивость – мудрость дурака. Счастье возможно только в мечтах, иногда – в воспоминаниях. Женщина обязательно обманет мужчину.
- Почему ты обращаешься со мной, как с ребенком? – спросил я.
- Не будь ко мне таким строгим.
- Почему?
- Ты знаешь почему. Ты – это ты, а я – это я. Любой человек при желании может привыкнуть к моим недостаткам так же, как к ним привыкла я.
- Я понимаю все, что происходит. Я не верю ни одному твоему слову.
- Ничего не поделаешь, придется поверить.
- Мне не нужно твое безразличие, - сказал я лишь для того, чтобы не молчать.
- Клоун, - она говорила, не слушая меня.
«Держись», попросил я себя. «Ты еще можешь стиснуть зубы». Так и должно было быть. Нужно знать женщин, чтобы согласиться со мной.
Я не догадывался, что необходимо делать в такой ситуации. Узнавать мнение о себе любимой женщины не всегда приятно. Может быть, мне не удавалось относиться к Наташе так же внимательно, как я относился к себе. Я не старался угодить ей. Невозможно нравиться каждую минуту, если стараешься быть честным.
Она пристально смотрела на меня, и в ее взгляде я увидел что-то похожее на жалость. Я был не так откровенен, как она: я не ответил. Наташа никогда не услышит от меня этот ответ: «женщинам нравится унижать мужчин».
- Никто не изменит мое прошлое, - сказала она.
Не следует бояться женской откровенности. Не был виноват перед ней. Кто-то другой.
- У меня тоже было прошлое, - я не возражал.
- Тебе нужно меньше, чем другим мужчинам. Не заблуждайся.
- Зачем ты мне это говоришь? – я начинал ощущать тяжесть ее слов. – Что ты мне хочешь доказать?
- Я не тебе хочу доказать. Я себе хочу доказать.
- Не пытайся все опошлить.
- Ты слышал, что я сказала?
- Слышал, но не верю этому.
- Я и сама не слишком верю. Мне не надо было тебе это говорить. Я сказала глупость. Ну прости меня, маленький.
