— Кажется, он снял ей где-то поблизости дом, — ответил Фредди, — там машинописное бюро, за которым надо присматривать, и квартира над ним. Она помогает ему в этих его нелепых благотворительных номерах. Забавная дамочка, не правда ли? Словно из журнала тридцатилетней давности. Но, похоже, она хорошо справляется с его поручениями и все такое прочее.
— Да, и это так хорошо: они отвечают на все эти странные объявления, а потом выводят их подателей на чистую воду. А на это нужна смелость, некоторые из этих типов — просто отвратительные мерзавцы и убийцы, наверняка у них в каждом кармане всякие автоматические штуки и кастеты.
Фредди решил, что герцогиня перепрыгивает с пятого на десятое еще стремительнее, чем обычно. Пока она говорила, глаза ее устремились в сторону лорда Питера — ив них читалась несвойственная ей озабоченность.
— Здорово, что старина Вимси снова в форме, правда? — сказал он просто и доброжелательно. — Просто удивительно, до чего он увлекся всеми этими штуками. Бьет копытом, как боевая лошадь, почуявшая запах пороха. Просто с головой в это дело ушел.
— Ну, это ведь дело главного инспектора Паркера, а они такие добрые друзья, знаете ли, просто как Давид и Вирсавия… Или это был Даниил?
В этот момент к ним присоединился Вимси, который ласково взял мать под руку.
— Страшно извиняюсь за то, что заставил тебя ждать, мам, но мне надо было подбодрить Бигги.
Бедняге и без того муторно, а этот судья неправедный, похоже, уже готов вынести смертный приговор. Как только приду домой — сожгу все свои книги по медицине. Опасно знать о ядах слишком много, правда? «Будь ты чиста как снег, нетронута, как лед — но все равно тюрьмы не избежишь».
— Ну эта молодая особа этому правилу следовать не пыталась, кажется? — заметил Фредди.
— Тебе бы надо было сидеть в этом жюри присяжных, — с нетипичной язвительностью откликнулся Вимси. — Готов поспорить, что в эту минуту они все говорят то же самое. Уверен, что старшина присяжных — трезвенник: я видел, как присяжным несли лимонад. Остается надеяться, что он взорвется у него в желудке, так что у него кишки через макушку выбьет.
— Ладно, ладно, — попытался утихомирить друга мистер Арбетнот. — Тебе просто надо выпить.
Лихорадочный поиск свободных мест закончился, жюри присяжных вернулось, подсудимая внезапно возникла на своей скамье. Судья занял свое кресло. С роз опало несколько лепестков. Старческий голос продолжил изложение дела с того места, на котором остановился:
— Господа присяжные, по-моему, у меня нет необходимости в деталях восстанавливать ход болезни Филиппа Бойса. 21 июня ему наняли сиделку, и в течение этого дня врачи навещали своего пациента три раза. Его состояние постоянно ухудшалось. У него не прекращались рвота и диарея, пища и лекарства не удерживались в организме. На следующий день, 22-го, ему стало еще хуже: он страдал от сильной боли, пульс его слабел, кожа вокруг рта стала сохнуть и трескаться. Врачи делали все возможное, но ничем не могли ему помочь. Вызвали его отца: приехав, он застал сына в сознании, но он уже не мог даже приподняться. Однако он мог говорить, и в присутствии отца и сиделки Вильяме сказал следующее: «Я ухожу, отец, и буду рад, когда все закончится. Теперь Харриет от меня освободится. Я не знал, что она так сильно меня ненавидит». Это — весьма примечательные слова, и мы слышали два совершенно разных толкования, которые были им даны. Вам предстоит решить, что он имел в виду: «Я не знал, что она ненавидит меня настолько сильно, чтобы отравить» или «Когда я понял, как сильно она меня ненавидит, я решил, что больше не хочу жить». Или, возможно, он не имел в виду ни то, ни другое. Когда люди тяжело больны, иногда у них появляются самые фантастические мысли, а порой они бредят. Возможно, вы решите, что не следует принимать на веру слишком многое. Однако эти слова являются частью дела, и вы имеете право их учитывать.
С наступлением ночи Бойс совсем ослабел, потерял сознание и в три часа утра умер, так больше и не придя в себя. Это произошло 23 июня.
Итак, до этого момента никаких подозрений не появлялось. Доктор Грейнджер и доктор Вир пришли к заключению, что причиной смерти был острый гастрит, и мы не должны осуждать их за это: их выводы не противоречили как симптомам заболевания, так и истории болезни пациента. Свидетельство о смерти было выдано в обычном порядке, и похороны состоялись 28 июня.
