Погибший, Филипп Бойс, был, как вы слышали, литератором. Ему было тридцать шесть лет, он опубликовал пять романов и большое количество эссе и статей. Все эти произведения принадлежали к тому направлению в искусстве, которое иногда называют «прогрессивным». В них пропагандировались взгляды, которые некоторым из нас могут показаться аморальными и противоправными: атеизм, анархия и то, что называется «свободной любовью». Частная жизнь его, судя по всему, шла в соответствии с этими взглядами — по крайней мере, некоторое время.
Как бы то ни было, в 1927 году он познакомился с Харриет Вэйн. Они встретились на одном из тех артистических и литературных собраний, где обсуждались «прогрессивные» взгляды, и спустя какое-то время стали очень дружны. Подсудимая тоже романист по профессии, и позволю себе напомнить вам очень важную деталь: она — автор так называемых «детективных» историй, где речь идет о всевозможных хитроумных методах, с помощью которых можно совершить убийства и другие преступления.
Вы слышали и саму подсудимую, и показания тех людей, которые вызвались дать свидетельства относительно ее характера. Вам рассказали, что она — очень способная молодая женщина, которую растили в строгих религиозных убеждениях. Волею судьбы в возрасте двадцати трех лет она осталась одна и должна была искать себе место в жизни. С того момента (а сейчас ей двадцать девять) она усердно работала, зарабатывая себе на жизнь, и следует отдать ей должное — она смогла своими силами и совершенно законно обеспечить себя, ни у кого не одалживаясь и не принимая ни от кого помощи.
Она сама очень откровенно рассказала вам, как случилось, что она глубоко привязалась к Филиппу Бойсу и как в течение достаточно долгого времени не поддавалась на его уговоры жить с ним гражданским образом. В действительности же ничто не мешало ему жениться на ней — но, насколько можно судить, он заявлял, что по идейным соображениям не признает официального брака. Вы слышали показания Сильвии Мариотт и Эйлунд Прайс о том, что подсудимая очень болезненно переживала такую позицию покойного. Вам также известно, что он был очень привлекательным мужчиной, отказать которому было бы нелегко любой женщине.
Как бы то ни было, в марте 1928 года подсудимая, по ее словам, измучилась от его непрекращающихся домогательств и согласилась жить с ним под одной крышей, не связав себя узами брака.
Вы можете счесть — и вполне оправданно — что так поступать не следовало. Даже приняв во внимание беззащитное состояние этой молодой женщины, вы можете, тем не менее, заключить, что ее моральные устои не столь уж крепки. Вас не введет в заблуждение фальшивый блеск, который писатели определенного рода придают «свободной любви», и вы не станете смешивать простой и вульгарный проступок с подвигом во имя любви. Сэр Импи Биггс, вполне законно используя все свое красноречие для защиты клиентки, представил нам поступок Харриет Вэйн в розовых тонах. Он говорил о бескорыстии и самопожертвовании и напомнил вам, что в подобной ситуации женщина всегда вынуждена расплачиваться гораздо больше, чем мужчина. Я уверен, что вы не станете придавать этому слишком большое значение. Вам прекрасно известна разница между черным и белым, и, естественно, вам придет в голову, что если бы Харриет Вэйн не была в какой-то степени затронута недобрым влиянием той среды, в которой жила, она проявила бы истинный героизм и перестала бы встречаться с Филиппом Бой-сом.
Но, с другой стороны, вам следует проявить осторожность, чтобы не придать этому проступку слишком большого значения. Одно дело вести аморальный образ жизни, и совсем другое — совершить убийство. Возможно, вы сочтете, что один шаг по неверному пути неминуемо влечет за собой следующий, но вам не следует придавать этому расхожему мнению слишком большой вес. Вы имеете право принять это соображение во внимание, но не должны допускать предубежденности.
Судья на секунду замолчал, и Фредди Арбетнот ткнул погрузившегося в мрачную задумчивость лорда Питера Вимси локтем в бок.
— Да уж, хотелось бы надеяться! Черт подери, если бы любая шалость вела к убийству, то половину из нас повесили бы за то, что мы соблазнили вторую половину.
