А я-то надеялась, что сегодня у меня работы не будет.
Я думала, у тебя все выходные свободны, – сказала Кэтрин.
Я тоже так думала.
Трубку я сняла в домашнем офисе, который они себе оборудовали. Просто поделили одну комнату пополам. В одной половине царил стиль кантри с плюшевыми мишками и креслами-качалками, другая была оформлена в мужском стиле с репродукциями сцен охоты и кораблем в бутылке на письменном столе. Компромисс в действии.
Да? – сказала я.
Это Эдуард.
Как ты узнал этот номер?
Он ответил не сразу.
Проще простого.
А зачем ты за мной охотишься, Эдуард? Что случилось?
Забавный подбор слов.
О чем это ты?
Мне только что предложили контракт на твою жизнь – за столько денег, что они стоят моего времени.
Настала моя очередь помолчать.
Ты его принял?
А стал бы я звонить, если бы принял?
Может быть, – ответила я.
Он рассмеялся.
Верно, но я не собираюсь его принимать.
А почему?
Дружба.
Придумай что-нибудь другое.
Я думаю, что, защищая тебя, убью больше народу. А если я возьмусь за этот контракт, убивать придется только тебя.
Утешает. Ты сказал – «защищая»?
Завтра буду в городе.
Ты настолько уверен, что кто-то этот контракт примет?
Меньше чем за сто кусков я даже к двери не подойду, Анита. Кто-то возьмется за работу, и кто-то вполне умелый. Не такой, как я, но умелый.
Какие-нибудь советы до того, как ты тут появишься?
Я еще не дал ответа. Это их задержит. Когда я скажу «нет», найти другого исполнителя времени не займет. В эту ночь тебе ничего не грозит. Радуйся своим выходным.
Откуда ты знаешь, что у меня выходные?
Крейг – очень словоохотливый секретарь. Очень предупредительный.
Придется с ним насчет этого поговорить.
Поговори.
Ты уверен, что сегодня ночью киллера в городе не будет?
Ни в чем нельзя быть уверенным в этой жизни, но я был бы недоволен, если бы клиент попытался нанять меня и отдал работу кому-то другому.
И много клиентов ты потерял от собственной руки?
Без комментариев.
Итак, у меня последняя безопасная ночь, – вздохнула я.
Вероятно, но все равно будь осторожна.
А кто поставил на меня контракт?
Не знаю, – ответил Эдуард.
Как это – не знаешь? Ты же должен знать, чтобы получить плату.
Я почти всегда работаю через посредников. Снижает шансы, что очередной клиент окажется копом.
А как ты находишь заблудшего клиента, если он этого заслужит?
Нахожу, но на это нужно время, Анита, а если у тебя хвосте сидит по-настоящему профессиональный киллер, то именно его у тебя и нет.
Как это утешает.
Я не собирался утешать, – сказал Эдуард. – Ты знаешь кого-нибудь, кто настолько тебя ненавидит и имеет такие деньги?
Я минуту подумала.
Нет. Почти все, кто подходит под эти признаки, уже мертвы.
Хороший враг – мертвый враг?
Ага.
Дошли до меня слухи, что ты встречаешься с Мастером города. Это правда?
Я замялась. Оказывается, я стесняюсь признать это перед Эдуардом.
Да, правда.
Мне надо было услышать из твоих уст. – Я почти видела, как он покачивает головой. – Черт побери, Анита, ты же знаешь лучше всякого другого, что это значит.
Знаю.
А Ричарду ты дала отставку?
Нет.
И с каким монстром ты сегодня, с кровососом или сыроядцем?
Не твое собачье дело, – ответила я.
Отлично. Выбирай себе сегодня монстров по вкусу, Анита, и развлекайся. Завтра начнем пытаться выжить.
Он повесил трубку. Будь это кто другой, я бы сказала, что он сердится на меня за то, что я встречаюсь с вампиром. Нет, не сердится – разочарован. Это более точное слово.
Я тоже повесила трубку и несколько минут посидела, переваривая новости. Кто-то меня хочет убить. Ничего нового, но этот кто-то нанимает специалиста. Это было ново – никогда еще на меня не охотился профессионал. Я ждала, что меня охватит страх, но страха не было. Хотя, может, в каком-то смысле я и испугалась, но не так, как надо бы. Не в том дело, что я не верила, будто такое может случиться, – верила. И не в том, что за последний год со мной случилось столько такого, что я уже не могла бурно реагировать. Выскочи сейчас из шкафа убийца и начни стрелять, я бы с ним разобралась. Может быть, потом у меня и случился бы нервный приступ, хотя последнее время они у меня очень редки. Я частично очерствела, как боевой ветеран. Когда приходится воспринимать слишком много, человек просто перестает воспринимать. Я почти желала вот прямо сейчас испугаться. Страх сохраняет жизнь, безразличие – нет.
