заявился сам папа римский.
– Министерство внутренних дел и УДТ?
– Федералам принадлежит почти весь этот округ. Примерно восемьдесят пять процентов – национальный парк, еще пять процентов – резервация. – Она вытянула руку на уровне плеча и описала в воздухе круг по часовой стрелке. – Мы находимся в Биг-Лорел[3]. К северо-западу отсюда – Брайсон-Сити, а за ним – Национальный парк Грейт-Смоки-Маунтинс. На севере расположена индейская резервация чероки, на юге – Национальный лес и заповедник Нантахала.
Я сглотнула, пытаясь облегчить давление в ушах.
– На какой мы высоте?
– Четыре тысячи двести футов над уровнем моря.
– Шериф, у меня и в мыслях нет указывать вам, как делать свою работу, но есть те, кого вы, вероятно, предпочли бы не допускать…
– Страховой агент и проныра-адвокат. Может, Люси Кроу и живет в горах, но ей пару раз доводилось спускаться на равнину.
Вот уж в этом я не сомневалась. И также была совершенно уверена, что Люси Кроу ни разу не нахамили.
– Наверное, стоило бы держать подальше и прессу.
– Наверное.
– Шериф, насчет судмедэксперта вы были правы. Он здесь появится. Просто план действий в чрезвычайных ситуациях для Северной Каролины в случае катастрофы предусматривает участие ОЗЧС.
Я услышала приглушенный грохот и голоса, выкрикивающие приказы. Кроу сняла шляпу и провела по лбу рукавом.
– Сколько еще осталось очагов пожара?
– Четыре. Мы потихоньку справляемся с огнем, но дело рискованное. В это время года в горах нешуточно сухо. – Она похлопала шляпой по бедру, не менее мускулистому, чем плечи.
– Уверена, ваши люди делают все, что в их силах. Они оцепили место крушения и гасят пожары. Если выживших нет, ничего другого от них и не требуется.
– На самом деле они не очень привыкли к таким ситуациям.
За спиной Кроу пожилой мужчина в куртке с логотипом «Волонтеры чероки, ДП» сосредоточенно копался в груде обломков. Я решила действовать тактично.
– Не сомневаюсь, вы сказали своим людям, что на месте крушения нужно вести себя точно так же, как на месте преступления. Все должно оставаться как есть.
Женщина кивнула, вновь забавно вздернув голову.
– Они, по всей вероятности, растерялись, стремятся хоть что-то сделать, но не знают, что именно. Лишнее напоминание не повредит.
И я указала на мужчину, рывшегося в обломках.
Кроу негромко выругалась и решительно направилась к волонтеру – широким шагом, который больше смахивал на мощный бег олимпийца. Старик послушно пошел прочь, и шериф тут же вернулась ко мне.
– Нелегко вам приходится, – сказала я. – Люди из НКБТ, когда прибудут, возьмут на себя ответственность за всю операцию.
– Угу.
В это мгновение зазвонил мобильник Кроу. Я дожидалась, когда она закончит разговор.
– Еще одно действующее лицо, – сообщила она, прицепляя мобильник к поясу. – Чарльз Хэновер, генеральный директор «Эйр транссаут».
Я никогда не пользовалась услугами этой авиакомпании, но слышала о ней: небольшая региональная линия, рейсы которой соединяли с Вашингтоном десяток городов Каролины, Джорджии и Теннесси.
– Это их самолет?
– Рейс двести двадцать восемь вылетел из Атланты в Вашингтон с опозданием. Сорок минут простоял на взлетной полосе и поднялся в воздух в двенадцать сорок пять пополудни. Самолет был на высоте примерно двадцать пять тысяч футов, когда в час ноль семь исчез с радаров. К нам звонок по номеру девять-один-один поступил около двух часов.
– Сколько человек было на борту?
– Рейс выполнял самолет «Фоккер-100», восемьдесят шесть пассажиров и шесть человек экипажа. Но и это еще не худшее.
Следующие слова Кроу предвещали кошмар, который обрушился на нас в последующие дни.
