— Вы специалист, доктор Сторч, — сказал он.— Что вы можете предположить?
Сторч взял увеличительное стекло и склонился над полусожженной книгой.
— Какая жалость! — воскликнул он. — Альдина погибла.
— Вы уверены, доктор Сторч?
— Абсолютно.
Резким движением инспектор Мордан смел груду пепла, открыв половину уцелевшей страницы. Она была еще влажна и от нее валил пар.
— Вот это удача! — воскликнул он. — Осталась неповрежденная часть. Вы все еще считаете, что это работа Альда, доктор Сторч?
— В этом нет никакого сомнения, — ответил тот.
Инспектор Мордан выпрямился. Его правая рука скользнула в карман и появилась уже с револьвером. Левой он схватил доктора Сторча за белоснежную шевелюру и с силой дернул. Копна седых волос сползла, обнажив голый сверкающий череп.
— Ни с места, Эмиль Дор! — воскликнул инспектор Мордан. — С картинами у вас получалось, а вот с книгами… Вы совершенно не разбираетесь в шрифтах. Шрифт этой книги был создан Гарамоном пятьдесят лет спустя после Альда-старшего. Ну-ка, Банде, взгляните на засечки. И на прописные буквы. Ошибки быть не может — это Гарамон.
— Может быть, я и ошибся, — признал лысый господин, которого Мордан называл теперь Эмилем Дором.— Но это не повод, чтобы унижать меня…
— Хватит притворяться, Эмиль, — сказал Мордан. — Задумано все было умно, но вы проиграли. Вы положили сходное с альдиной фолио Гарамона в камин, понадеявшись, что оно сгорит настолько, что мы все примем его за альдину и прекратим дальнейшие поиски. Тем временем вы смогли бы беспрепятственно вынести подлинную книгу. Бригадир, вы не обыскали вчера «испано-сюизу»? Я тоже. Мы оба сделали глупость. Что же обыщем ее сейчас. Держите его! — Мнимый доктор Сторч рванулся к двери. Мордан не стрелял, потому что поблизости находились Жаннет и Франсуа. Но беглеца скрутили жандармы.
— А теперь, Эмиль,— сказал инспектор, — может быть, вы расскажете нам, что вы сделали с доктором Хьюго Сторчем?
Вор угрюмо молчал. Глядя на его ноздри, дрожавшие с ярости, я вспомнил, как на террасе кафе Гролье инспектор спрашивал меня об Эмиле Доре.
— Ну, что ж, Эмиль, — продолжал инспектор. — Если вы не хотите говорить, расскажу я. Вы убили его. Иначе как бы вам удалось завладеть его автомобилем и деньгами. Вы не удовлетворились этим и решили прибрать к рукам альдину. Вы убили Жюля Пюжо.
— Вам не удастся это доказать.
— Разумеется, удастся, — сказал инспектор Мордан. — То, что именно вы убили Жюля Пюжо, я знал еще минувшей ночью, но повременил вас арестовывать до тех пор, пока не выяснится, что вы сделали с книгой. Вы застрелили Пюжо в вашей собственной комнате из пистолета, который якобы у вас украли. С первого выстрела вы промахнулись, и пуля застряла в стене. Вы перевесили картину, чтобы скрыть след от пули, но не обратили внимания на осыпавшуюся штукатурку. А я обратил. Когда потревоженный выстрелами Франсуа вышел из комнаты, вы перетащили тело Пюжо и втолкнули его через открытое окно в комнату Франсуа. Затем вы закрыли окно, чтобы рассеять подозрения. Вы не ожидали, что здесь окажусь я, и надеялись, что местная жандармерия без труда признает Франсуа виновным в убийстве, ведь он в присутствии свидетелей угрожал Пюжо прошлым вечером.
— У меня не было причины убивать Пюжо.
— Была, и очень серьезная, — возразил Мордан. — Только из окна Пюжо можно было увидеть ту часть двора, где стояла ваша «испано-сюиза». Можно предположить, что Пюжо видел, как вы прячете украденную книгу в машине…
— Вот книга, инспектор, — сказал вошедший с альдиной руках бригадир. — Она была спрятана под сиденьем.
— Ну, вот, — продолжил Мордан.— Пюжо, не обладавший талантом подлинного шантажиста, должно быть, пришел к вам и прямо потребовал заплатить за молчание. Вполне вероятно, что он потребовал те полмиллиона франков, которыми вы столь необдуманно хвастались вчера; возможно, угрожал вам разоблачением. Вам нельзя было оставаться в его власти, поскольку могло раскрыться, что вы не доктор Сторч, вот вы и убили Пюжо. Убили, чтобы спасти свою шкуру. Вы проиграли, Эмиль. Так или иначе, голова ваша достанется парижскому палачу. Кстати, что вы сделали с доктором Сторчем?
