— Вам удалось под фальшивым предлогом выпроводить Нору из театра за несколько минут до поднятия занавеса. А затем, чтобы предотвратить ее возвращение, которое разрушило бы весь ваш план, вам пришлось в течение первого акта незаметно выскользнуть из театра, встретить ее у мостика, избавиться от нее навсегда и спешно вернуться обратно в театр.
Шейн неожиданно замолчал. В наступившей тишине отчетливо слышалось тяжелое дыхание Кристины. Молодая женщина как будто оцепенела. Джо Мид не отрывал страдальческого взгляда от лица своего мучителя. Оценив ситуацию, детектив продолжал уже более мягким тоном.
— Я рассказал о вашем плане. Пожалуй, будет лучше, если вы теперь сами поведаете нам неприятную правду.
— Вы сошли с ума, Шейн, — с трудом произнес Мид. — Мои обязанности не позволяли мне покинуть театр в течение первого акта. Как раз в середине действия происходит смена декораций. И если Нора была убита в это время, вы при всем желании не сможете пришить мне это дело.
Шейн вежливо кивнул головой.
— Вам почти удалось обеспечить себе алиби, если бы не одна небольшая деталь. Произошла накладка, замена декораций потребовала больше времени, чем предполагалось. Маклеод объяснил это тем, что вас в это время не было за кулисами. Вы опоздали вернуться после вашей встречи с Норой.
— Это ложь, — губы Мида скривились в болезненной гримасе. — Ложь от первого до последнего слова.
Шейн с жалостью посмотрел на молодого человека.
— Воображаю, какой шок вам пришлось испытать, когда Кристина не обрадовалась, а пришла в ужас, узнав о ваших планах. А вы-то с такой гордостью рассказывали ей о своих заслугах. Неужели вы этого не помните? Я ведь был одним из слушателей вашей речи. Эта история плюс записка, найденная мисс Мур, обвиняют вас, Мид.
— Вы правы, — прошептал Мид. — Все так и было. Я не отрицаю, что вынудил Нору покинуть театр. Только этот замысел пришел ко мне совершенно неожиданно в тот момент, когда я услышал историю об ее отце. Я долго думал, под каким предлогом я мог бы заставить ее покинуть театр. Но Нора не явилась на свидание в назначенное место. И вы не сможете доказать, что мы встречались. Говорю вам, она не пришла. Я не убивал ее!
— Почему же тогда вы под влиянием раскаяния явились в хижину и пустили пулю себе в лоб? — презрительно осведомился Шейн. — Что вас подвигло на такой отчаянный поступок?
— Пустил себе пулю в лоб? Господи помилуй, о чем вы толкуете, Шейн?
— А что, по-вашему, мы должны думать? Угрызения совести…
Джо Мид истерически рассмеялся.
— Чтобы я решил покончить жизнь самоубийством? За кого вы меня принимаете? В меня стреляли! Понимаете, я действительно был обеспокоен, когда Нора не пришла на свидание, и решил отправиться на ее поиски. Случайно я заметил свет в хижине ее отца и, естественно, предположил, что она отправилась туда. Но едва я открыл дверь, как заметил на полу хижины человека с фонариком в руках. Он бросился на меня. Последнее, что я помню, это дуло пистолета, направленное прямо мне в лицо, и вспышка выстрела. Очнулся я уже в этом госпитале.
Шейн в нерешительности поскреб подбородок.
— Звучит достаточно правдоподобно, — сухо прокомментировал он рассказ Мида. — Пожалуй, пришло время включить свет, шериф, а то здесь что-то темновато, — бросил он через плечо.
Затем, повернувшись к Миду, Шейн продолжал:
— Итак, вам остается только одно: назвать имя человека, стрелявшего в вас, а мы с шерифом будем только рады задать ему несколько вопросов.
Яркий свет, вспыхнувший в люстре, отразился в испуганных глазах молодого человека.
— В этом вся и загвоздка. Я не знаю, кто в меня стрелял. Когда я вошел, он стоял на коленях спиной к двери, а когда повернулся, то луч фонарика ударил мне прямо в глаза. Я не мог…
Внезапно Кэл Стренк вскочил на ноги, отбросив стул, на котором сидел.
— Проклятье, смотрите, что это?! — его дрожащий палец был направлен в сторону окна. Глазам присутствующих предстало морщинистое лицо старого человека с бакенбардами, прижавшееся к стеклу окна в гостиной. Напряженный взгляд был обращен внутрь освещенной комнаты. Другие подробности мешал рассмотреть предусмотрительно поднятый воротник кожаного пальто.