Лера, глядя на нее, порой завидовала. Взять хотя бы эту травлю в средствах массовой информации: другая на её месте с ума сошла бы, а она…
Валерия завернула за угол и возле третьего подъезда, где проживала Дробышева, увидела небольшую толпу. Люди смотрели в сторону распахнутых дверей.
Почему-то при виде этой картины сердце Стрелецкой шевельнулось от нехорошего предчувствия. Она прибавила шагу и влилась в толпу в тот самый момент, когда из подъезда показался мужчина в белом халате и, придерживая двери, крикнул, обернувшись назад:
— Давай, пройдет!
— Вон, несут… — негромко сказала какая-то старуха и вытянула шею.
Леру будто что в грудь толкнуло. Она увидела, как два санитара выносят носилки, укрытые клетчатым зеленым пледом. Она узнала этот плед, потому что часто видела его на диване в Наташиной гостиной. Та любила заворачиваться в уютную ворсистую ткань, как в халат, и сидеть, поджав ноги, слушая музыку и потягивая из громадного бокала какой-нибудь освежающий напиток.
— Наташка… — отказываясь верить в происходящее, прошептала Лера и почувствовала, что у неё подкашиваются ноги.
— Осторожнее, — чья-то сильная рука подхватила Валерию под локоть. — Машина сзади.
Санитары опустили носилки на снег.
Лера смотрела на то, что было укрыто зеленым пледом. Хохотушка Наташка, дерзкая, бесшабашная, умевшая посмеяться над собой… Сколько раз она, рассказывая Лере забавную историю со скандальной выходкой, повторяла, смеясь: «Нет, пусть меня, как буйную, скрутят два дюжих санитара, но он у меня попомнит, стервоза, будет ходить и оглядываться. Я этой сволочи устрою сцену у фонтана!» И устраивала, да так, что с ней потом связываться опасались. И вот договорилась. Два дюжих санитара вынесли её труп вперед ногами…
— Еще ближе давай, — крикнул один из них водителю «скорой помощи» и повернулся к толпе: — Посторонитесь, граждане.
Машина медленно поползла к подъезду.
Словно во сне Валерия видела, как покачнулись носилки, клетчатый плед сполз в сторону и собравшимся открылось бледное лицо, искаженное гримасой.
Стрелецкая не могла оторвать от него глаз.
— Как же так, Наташка?.. — Лера прижала руки к груди. — Как же…
Вдруг она очнулась, услышав негромкие голоса рядом.
— …Певица известная… отравилась… — бубнил в стороне глухой голос.
— Да нет, говорят, наркотики, — возразил другой.
Валерия ошалевшими глазами обводила толпу. Она с трудом соображала, что все эти слова относятся к Дробышевой.
— У них это сплошь и рядом…
Носилки с покойной задвинули в машину, но люди не расходились.
— Красивая, чего не жилось? — продолжали судачить соседи. — Вчера на белой иномарке к ней мужик приезжал.
— Не на белой, а на серебристой, — поправил кто-то. — Я серебристую «БМВ» видел.
— А не один ли черт…
— Квартира-то её кому теперь достанется, одна ведь жила?
— Было бы имущество, а наследники сыщутся, — рубанул воздух крепко сбитый немолодой мужчина с решительными повадками, напоминающий военного в отставке.
Старуха в облезлой шапчонке мелко перекрестилась:
— Господь прибрал. Милиция приехала, по квартирам ходят, выспрашивают, как да что.
Лера оглянулась. Только сейчас она заметила, что возле арки дома стоит машина с синей полосой. Рядом топтался крепкий парень в пятнистой омоновской куртке.
— …Вера с третьего этажа её обнаружила. — Всезнающая бабка в облезлой шапчонке уверенно размахивала руками перед носом другой соседки. — Смотрит, дверь балконная нараспашку, — окна у них рядом, — штора от ветра парусит. А кто сейчас дверь нараспашку держит? Не лето, холодно. Вера испугалась: не забрались бы воры, и шум подняла.
— Какие воры, третий этаж? — хриплым голосом произнес неизвестно откуда появившийся парень в рыжей дубленке и низко надвинутой на лоб шапке.
Он очень внимательно прислушивался к разговорам. В его лице было что-то неприятное, лисье. Бегающие глазки ощупывали каждого, не выделяя никого в толпе. Но вот его взгляд остановился на Стрелецкой. Он вздрогнул и с усилием отвел глаза.
Старуха соседка, недовольная, что её перебили, подозрительно уставилась на незнакомого парня в рыжей дубленке.
— А я что-то тебя не помню… — она буравила его взглядом. — Ты из какого дома?
