Я согласилась. А что мне еще оставалось? Мы бродили по мокрым серым улицам, залитым холодным осенним дождем, гуляли в парке, наблюдая, как падают на землю мокрые желтые парашютики, сидели в беседках, где пахло прокисшим пивом и валялись окурки, выходили к Неве под пронизывающий северный ветер, чтобы полюбоваться на разводные мосты.
Иванов не настаивал, чтобы я рассказала ему о своей жизни, но ненавязчиво, шаг за шагом и вопрос за вопросом узнал обо мне все или почти все. Я пыталась перевести разговор на него самого, но он отшучивался, потчуя меня забавными историями из своего детства, школьной и студенческой жизни. Самое странное, что мы не говорили ни об искусстве в целом, ни о живописи в частности. Наверное, он так же, как и я, непроизвольно избегал любого упоминания на эту тему. Так мы защищали друг друга от возможной неловкости.
Иванов оказался приятным собеседником, внимательным и ненавязчивым. Прогулка удалась на славу, я не чувствовала ног, но давно на душе у меня не было столь отрадно. Как истинный джентльмен, Иванов проводил меня до дома, пожелал спокойной ночи и так же спокойно и неторопливо удалился.
И хотя я вернулась домой далеко за полночь, Герта в квартире не было.
На сейшн мы безнадежно опаздывали. И выехали поздно, и, как назло, попали в пробку. И какую! Похоже, что здесь собрались все машины города. Если бы мы отправились пешком, то, вероятнее всего, добрались бы гораздо быстрее.
Герт молчал, мне тоже было не до разговоров. Нет, мы не ссорились и даже не выясняли отношения. Я, конечно, попробовала указать ему на дверь, когда он заявился утром, но ничего из моих потуг не вышло.
— Слушай, дружок, — сказала я, как только он появился, — мы, разумеется, не живем вместе, и ты не обязан передо мной отчитываться, но ты пообещал, что придешь… Но сам вместо этого прошлялся где-то всю ночь. Я могу тебя понять, если ты со своими дружками лупил по струнам все это время, я могу понять, если ты нажрался и пьяный не мог дойти, но если ты был у какой-то бабы… Это раньше мне было все равно, но теперь все изменилось. Я уже не та. И ты мне не нужен после какой-нибудь смазливой шлюшки. Мне не нужны ни твои постоянные измены, ни случайные кратковременные романы. И если ты без других баб обойтись не можешь, то давай спокойно расстанемся и будем жить, как раньше, как будто ничего и не было.
Выговаривая все это, я старалась оставаться спокойной, чтобы не сорваться на крик, как последняя торговка на базаре. В самом деле, я же знаю, что Герт не подарок, алкоголь и женщины всегда были у него на втором месте (на первом, естественно, группа и музыка — близнецы-сестры), а уж какие-то постоянные привязанности — это вообще дело десятое. Так что горбатого только могила исправит, и не надо на этот счет строить никаких иллюзий.
Я замолчала и ждала ответа. Но Герт, вместо того чтобы начать что-то объяснять или доказывать, подошел ко мне, взял за подбородок и посмотрел в глаза.
— Ты волновалась за меня, малышка? — тихо спросил он.
— Вот еще! — попробовала я освободиться, но он держал крепко.
— Волновалась, — он ухмыльнулся, — я вижу. Я не виделся ни с кем из группы, и я не нажрался, а тем более не был ни у какой бабы. Просто так сложились обстоятельства, нужно было решить кое-какие дела. Извини, но сейчас я сказать тебе ничего не могу. А насчет измен… В моей жизни их было столько, что теперь и самому противно становится, как начнешь вспоминать… Так что давай не будем об этом. Я решил остаться с тобой, поэтому все другие бабы мне до лампочки. Слово рокера, — добавил он и засмеялся.
— Ну тебя, сумасшедший. — Я пыталась отбиться, но он продолжал меня тискать. — Знаю я, чего это самое слово стоит. Пусти же, пусти, Герт!
Он наконец внял моим словам и отпустил. Потеребил клочок волос на подбородке, поскреб щетину и деловито спросил:
— А пожрать чего-нибудь найдется, а то я со вчерашнего дня голодный.
— Ну ты даешь! — вырвалось у меня. — Мотался неизвестно где, а теперь явился, грязный, отекший, да еще и голодный.
— Ладно, отекший, — отмахнулся Герт, — было бы с чего отекать. А если и грязный, так что из того, я ведь не из бани и не из парикмахерской, сейчас умоюсь по-быстрому, приведу себя в порядок, стану свежим, как аленький цветочек.
