Я, спотыкаясь, добрела до ворот и остановилась. Все, не могу больше. Только теперь до меня стало доходить, что произошло. Ноги не держали, я вцепилась в ограду. Издалека накатывал гул, от которого закладывало уши, в глазах замелькали черные точки, а все звуки стали исчезать.
Снова я очнулась от того, что кто-то усаживал меня на сиденье.
— Отойдите, — услышала я голос Герта, — не видите, ей плохо?
— Пьяная, — предположил сварливый женский голос. — Налакаются вечно и прутся…
— Не пьяная, — возразил кто-то другой, — просто плохо стало. С кем не бывает…
— Да отойдите вы! — рявкнул Герт. — Друга мы сегодня хоронили, понятно? Но из нас никто капли не брал. Так что давайте отходите.
— Тогда понятно, — сказал сварливый голос. — Тогда все ясно.
Я приоткрыла глаз и попыталась приподняться и сесть поудобнее.
— Очнулась, подруга? — произнес Герт с явным облегчением. — Эх, не нужно тебе было ехать, это я виноват.
— Мне уже лучше, — выдавила я. — Ничего страшного.
— Оно и видно. — Он захлопнул дверцу и, обойдя машину, плюхнулся на водительское сиденье. — В зеркало на себя посмотри, бледная, аж зеленая.
— Мне бы сигаретку, — попросила я, — сразу все пройдет.
— Ага, сигаретку, — Герт мотнул космами, — и тебя тут же стошнит прямо в машине. Хотя, может, ты и права, вдруг полегчает. Держи. — Он перегнулся назад, пошарил на сиденье и бросил мне на колени мою сумочку. — Хрен с тобой, кури.
Я затянулась, но Герт оказался прав. Не прошло и минуты, а мне уже потребовалось открыть дверцу. Какое счастье, что мы не успели отъехать. Но мне и в самом деле стало получше. А Герт терпеливо ждал.
— Помогла тебе сигаретка? — спросил он. — Что-то с тобой не так.
— Все в порядке, — попробовала возразить я. — Все объясню, водички бы сейчас.
— Водички — это хорошо. Так чего же мы стоим? Давай закрывайся, сейчас в ближайшем ларьке минералки возьмем.
То ли от свежего ветра, то ли еще от чего, но мне значительно полегчало, а когда я выпила немного минералки, вообще все прошло. Герт не приставал ко мне с расспросами, и я была ему за это благодарна. Но когда подъехали к дому, то настроение у меня снова резко ухудшилось. Это надо же, сколько всего произошло за один день. Герт уже подошел к дверям, а я все еще плелась следом.
— Что за черт! — Он пытался открыть дверь. — Утром звонил, звонил, сейчас стою тыркаюсь. Что с замком случилось?
Я достала из сумочки ключи и открыла дверь.
— Я же тебе говорила перед уходом, что пришлось поменять замки, — сказала я, бросая сумочку на трюмо и отправляясь в ванную. — Или ты забыл?
Герт растерянно вертел в руках ключи и смотрел на дверь.
Пока я плескалась в ванне, приводя себя в порядок, он все же закрыл дверь, протопал на кухню и поставил чайник. Я застала его сидящим за столом. Он подпирал голову руками и мрачно смотрел в чашку.
— Садись, — сказал он, не поднимая глаз, — нам есть о чем поговорить.
— Конечно. — Я присела. — Герт, я давно хотела тебе все объяснить…
— А объяснить тебе придется, — он протянул руку через стол и больно сжал мое запястье, — потому что мне надоели эти чертовы недомолвки. Ты меня поняла?
Герт говорил тихо, но бешенство в его глазах не сулило мне ничего хорошего. Я кивнула.
-Ты просто сдурела! — орал Герт, расхаживая по кухне. — Нет, скажи мне, на кой черт ты с ним вообще связалась? Поперлась в Москву?..
— Да не связывалась я, — пыталась я как-то отбиться от его наскоков. — И вспомни, дорогой, ты же сам нас познакомил. И насчет моей поездки ты был в курсе…
— Дурак я конкретный, что так сделал, — продолжал бушевать Герт, — но и ты нисколько не лучше! А насчет поездки… Если бы я знал, зачем именно ты туда едешь! Ты же не потрудилась рассказать об этом!
— Да что случилось? Я ведь не сделала ничего плохого.
— Ты не сделала, — он остановился передо мной и погрозил пальцем, — но это не значит, что так же поступили и другие.
— Ну, довольно, — я тоже разозлилась, — прекрати немедленно. Еще не хватало, чтобы ты стал в чем-то меня обвинять. Да мне твой… художник и на фиг был не нужен! Но ты ведь сам предложил сходить к нему на выставку, взять интервью. Что, совсем память отшибло?
