— Пообедаем? — спросил Позер.
Они сели в обеденном зале. Ждали супа. Солнце отсвечивало на пустых бокалах. Фельзен никак не мог вспомнить, были ли у него в жизни раньше такие минуты полного умиротворения. Да, кажется, были — перед войной, перед Олимпиадой, в старой его квартире на… где была эта его квартира, он уже позабыл… открытые окна… а он в постели с Сузаной Лопес, бразильянкой.
— Нравится? — спросил Позер. Он держался прямо, словно был в корсете.
— Простите?
— Наше представительство, наш дворец, паласиу.
— Дворец великолепный.
— Байша, со всеми этими беженцами, действует на нервы, — проговорил Позер. — Другое дело Лапа. Она гораздо цивилизованнее. Здесь можно вздохнуть.
— И война словно отступает от тебя, — холодно добавил Фельзен.
— Именно. В Берлине, думаю, вам было не очень-то весело, — сказал Позер и продолжал уже более деловым тоном: — Вечером состоится небольшой прием в вашу честь, там вы познакомитесь с некоторыми людьми из тех, с кем вам предстоит работать. Форма одежды парадная. У вас есть?..
— Да.
— А после этого, думаю, вы не откажетесь съездить за город в Эшторил. В отеле «Парковый» вам забронирован номер. Там рядом казино и дансинг, который, полагаю, вам покажется весьма недурным.
— Мне бы хотелось выспаться. Всю неделю я был в дороге и почти не спал.
— Конечно. Я вовсе не собирался бесцеремонно посягать на ваше время. Моим единственным желанием было обеспечить вам комфорт и развлечь после официального мероприятия.
— Нет-нет, я буду рад развлечься. Часок-другой сосну после обеда и взбодрюсь.
— В комнате, смежной с моим кабинетом, есть где поспать. Можете воспользоваться, если хотите.
Принесли суп, и они усердно занялись им.
— А что, отель «Парковый» — это… — начал было Фельзен.
— Да. У нас «Парковый», у британцев «Паласиу». Мы соседи. «Паласиу» больше, зато в «Парковом» минеральный источник… если вы любитель.
— Я хотел спросить…
— Публика там разношерстная, интернациональная, как я уже говорил, и, кажется, царит бесконечный праздник. Послушать тамошние разговоры, так можно решить, что эпоха версальских балов все еще продолжается. Что же касается женщин, то в Эшториле они ведут себя свободнее и беспечнее дикарей.
Убрали суповые тарелки и принесли омара на вертеле.
— Я ответил на ваш вопрос? — спросил Позер.
— Вполне.
— Мы много слышали о вас, гауптштурмфюрер Фельзен. Ваша репутация опередила ваше прибытие.
— Не знал, что имею какую-то особую репутацию.
— Вы убедитесь, что иностранки в Эшториле весьма предупредительны, хотя я должен…
— Вы неплохо информированы, герр Позер. Вы служите в абвере?
— Я должен предупредить вас, что в ходу здесь две валюты — эскудо и информация.
— Почему вы и выбрали это место.
— В Лиссабоне каждый второй — шпион, герр гауптштурмфюрер, начиная с беженцев и кончая высшими дипломатическими чинами. То же касается горничных, лакеев, швейцаров, барменов, лавочников, предпринимателей, служащих, а также женщин — любых, продажных и высоконравственных, аристократов — истинных и поддельных. Каждый, имеющий уши, может прожить здесь безбедно.
— Но и лишнего, наверно, болтают немало. Вы ведь сами говорили, что город переполнен, в том числе, должно быть, и теми, кто проводит время за болтовней, которая тоже занятие.
— И то верно.
— Ну а пахать-то кто будет?
— В вас говорит ваше крестьянское прошлое.
Фельзен выковыривал мясо из панциря омара.
— Так где же проводят время истинные шпионы? — спросил он.
— Вы о тех, кто снабжает нас информацией относительно замыслов Салазара экспортировать вольфрам?
— А он питает такие замыслы?
— Начинает питать. Мы полагаем, он постепенно осознает такую возможность, и работаем в этом направлении.
Фельзен ждал развития темы, но Позер принялся разделывать клешню омара, что давалось ему не без труда с его протезом вместо правой руки.
— Скольким здесь известно о моей миссии?
— Их всех вы увидите вечером. Десятерым, не больше. Ваша миссия очень важна, и, как вы, возможно, уже догадались, дело осложняется очень щекотливой политической ситуацией, с которой мы сейчас пытаемся совладать. Наши агенты здесь будут облегчать вам работу.
