Глава 18
Улика на Маунт-стрит
Потоки дождя, подгоняемые порывами холодного ветра, заставляли прохожих скорее бежать в укрытие, когда Маллет свернул на Маунт-стрит. Такое утро не располагало к тому, чтобы без нужды выходить из дома и долго находиться на улице, но инспектор немного задержался у продрогшего и промокшего уличного торговца, стоявшего на тротуаре. Он бросил шестипенсовик в лоток, взял коробок спичек и, вскинув брови, вопросительно посмотрел человеку в глаза.
– Дюпен вошел полчаса назад, – негромко проговорил торговец.
– Один?
Торговец кивнул и заунывно протянул, когда кто-то прошмыгнул мимо:
– Спасибо, сэр, храни вас Господь.
Маллет сунул коробок в карман и перешел безлюдную улицу. Дом, к которому он направлялся, находился почти напротив, и стороннему наблюдателю могло показаться странным, что, только достигнув противоположной стороны и оказавшись в каких-то двух метрах от двери, он раскрыл зонт, который держал в руках. Проявляя излишнее невнимание к другим прохожим, он держал зонт прямо перед собой. В этот момент из дверей дома вышли два человека. Они на мгновение остановились, посмотрели направо и налево и сели в двухместную машину, стоявшую у края тротуара. Не впервые Маллет мысленно поблагодарил неизвестного изобретателя зонта, снабдившего нас надежной и непроницаемой маской, которой можно незамедлительно воспользоваться, по крайней мере, девять дней из десяти английской зимой, не вызывая ни малейшего подозрения. С точки зрения детектива, чтобы довести его до совершенства, требуется всего лишь искусно проделать в шелке прорезь. Миссис Маллет никак не могла понять, почему ее муж упорно отказывался починить свой зонт.
Дюпен, а кто с ним? Этим вопросом задавался инспектор, ставя в прихожей зонтик и слыша, как на улице удаляется шум мотора. Тощий, рыжеватый, не слишком хорошо одет, с щетинистыми усами – капитан Илз, надо полагать. Но лучше запомнить номер машины – VX 7810.
Маллету для запоминания факта или имени достаточно было негромко произнести его. После этого оно сохранялось более надежно, чем если бы было записано в дюжине блокнотов.
– Миссис Илз дома? – спросил он у швейцара.
Тот кивнул и произнес:
– Дома, можете не сомневаться.
В его голосе прозвучало что-то вроде презрительной усмешки всезнайки, что Маллету-человеку было крайне неприятно, а для Маллета-детектива представляло интерес, как и все необычное.
– Тогда отвезите меня на лифте наверх, – резко сказал он.
– Очень хорошо, сэр. Это на третьем этаже. Сюда, пожалуйста.
Горничная, открывшая дверь на звонок Маллета, была молода и хороша собой, но ее внешность портило брезгливо-безразличное выражение, бывавшее на лицах слуг при определенных обстоятельствах, и только при этих обстоятельствах.
«Она предупреждена об увольнении, – моментально среагировал инспектор. – Но что конкретно ее тревожит: следующее место работы или жалованье за эту неделю?»
– Миссис Илз? – спросил он.
– Не знаю, сможет ли она принять вас, – сказала горничная. – Она толком еще и не встала. Она ждет вас?
– Я из Скотленд-Ярда, – сообщил Маллет.
– О… – В глазах мелькнул проблеск интереса. Она повела плечами. – Тогда, наверное, входите. – И на лице снова появилось равнодушие.
Шелестя юбкой, что красноречивее слов говорило: «Если к ней являются гадкие полицейские, это не мое дело, слава богу», она пошла впереди в комнату, очевидно служившую гостиной.
– Я доложу, что вы здесь, – произнесла она тоном, подсказавшим инспектору, с каким наслаждением она объявит о его визите, и оставила его.
После холодной безрадостности улицы теплота гостиной миссис Илз была приятна. Но через некоторое время это впечатление вытеснила духота. Как почувствовал Маллет, спрятанные где-то трубы водяного отопления успешно справлялись с неприятностями, доставляемыми непогодой. Окна были закрыты, а тяжелые портьеры плотно задернуты, так что в комнату не проникал скудный дневной свет, и инспектор едва ли смог разглядеть интерьер, если бы горничная не зажгла лампу, прежде чем выйти.
