Расстреляли его 23 декабря, через несколько часов после суда. Приговор привел в исполнение генерал Павел Федорович Батицкий. Затем в Берию, уже мертвого, стреляли еще пять офицеров. Расстрельную команду не приглашали: чем меньше свидетелей, тем лучше.
Профессор Наумов:
— Батицкий написал Хрущеву записку, что застрелили Берию прямо на лестнице. Это немыслимое дело. В бетонном бункере, где небольшие помещения, они могли друг друга перестрелять. Батицкий это написал, чтобы успокоить Хрущева: Берия ничего не успел рассказать, только он вышел после суда, и его сразу расстреляли.
На самом деле принесли доски, обшили помещение, чтобы пули в них застревали. Берии разрешили переодеться в чистое белье, принесли ему из дома черный костюм. На руки надели наручники. Как будто бы он держался достойно, не плакал и ни о чем не просил. Тело Берии отвезли в Донской крематорий и сожгли. Прах развеяли.
Остальных шестерых приговоренных к смерти подельников Берии отвезли назад в Бутырскую тюрьму, где они сидели, и там их расстреляли. Тела также кремировали.
Батицкий стал потом маршалом, главнокомандующим ПВО страны и заместителем министра обороны. В 1965 году ему присвоили звание Героя Советского Союза. Другие офицеры: Алексей Иванович Баксов (впоследствии генерал-полковник), Иван Григорьевич Зуб (впоследствии генерал-майор), Виктор Иванович Юферев (впоследствии полковник) — были награждены в январе 1954 года орденами Красного Знамени. Говорят, рассчитывали на Золотые Звезды Героя. Во всяком случае, работу они исполнили с душой и ощущали себя героями.
Из Грузии — по предложению республиканского ЦК — совершенно по-сталински выселили около двадцати родственников Берии и его жены. Причем его матери и теще было уже за восемьдесят, но их все равно вывезли в глухие места. Мать выслали за то, что она каждый день молится «за здоровье врага народа Берии». Остальных родственников обвиняли в том, что они ведут антисоветские разговоры, в том числе глухонемую сестру Лаврентия Павловича. Такая же судьба постигла родных Богдана Кобулова, Гоглидзе и Деканозова. Все это было сплошное беззаконие…
Генеральный прокурор СССР Руденко и министр внутренних дел Круглов обратились в президиум ЦК с предложением «запретить членам семей и близким родственникам указанных врагов народа проживание в городах Москве, Ленинграде, Тбилиси и других режимных городах и местностях Советского Союза, а также на территории Кавказа и Закавказья».
Маленков и Хрущев одобрили это предложение.
«Социально опасных» родственников по списку, составленному в МВД, выслали в Красноярский край, Свердловскую область и Казахстан. Органам госбезопасности было приказано взять «социально опасных» под надзор.
В сентябре 1955 года председатель КГБ генерал Серов докладывал в ЦК, что «некоторые родственники Берии продолжают и ныне восхвалять Берию, утверждать о его невиновности и высказывать недовольство решением о их выселении… Настроены явно антисоветски, допускают злобную клевету по адресу руководителей партии и Советского государства, изыскивают способы для установления связи с остальными высланными родственниками врага народа Берии с целью проведения организованной враждебной деятельности, направленной против Советского государства…
Принято решение привлечь их к уголовной ответственности за злобную антисоветскую агитацию».
Жену Берии и его сына арестовали.
Корней Чуковский 12 июля 1953 года записал в дневнике:
«Мне вспоминается сын Берии — красивый, точно фарфоровый, холеный, молчаливый, надменный, спокойный; я видел его 29 марта, у Надежды Алексеевны Пешковой.
Тамара Владимировна (жена Всеволода) подняла тогда бокал за «внуков Горького» — то есть за Берию и мужа Дарьи. Что теперь с его надменностью, холеностью, спокойствием? Где он?..
Дикая судьба у горьковского дома: от Ягоды до Берии — почему их так влечет к гэпэушникам такого — растленного — образа мыслей, к карьеристам, перерожденцам, мазурикам. Почему такие милые — простодушные — женщины втянуты в эту кровь?..»
Что имел в виду Корней Чуковский?
Невесткой Горького, Тимошей, в тридцатые годы увлекся нарком внутренних Генрих Григорьевич Ягода. Некоторые историки и по сей день уверены, что влюбленный Ягода приказал убить мужа Тимоши — сына Горького, Максима Пешкова.
