— Откуда такая уверенность?
— Саша… не такой человек, понимаете? Строгий, глубокий и серьезный. Они так любили друг друга.
— А вы понимаете? Внук ввел вас в дом, где на следующий день происходит зверское убийство с похищением ценностей?
— Вы не смеете нас подозревать! Я отвечаю за каждую минуту этого вечера.
— Сделайте милость, отвечайте.
— Мы поужинали… Да! — воскликнула Анна. — Когда я утром принесла в кабинет кофе, Александр Андреевич разговаривал по телефону: «Я буду ждать звонка».
— От кого?
— Не знаю. Дословно: «Да ради Бога, когда сможете, я буду ждать звонка». А ночью мы слышали голоса…
— Погодите, по порядку. Вы поужинали. О чем шел разговор?
— Помянули Полину, и дедушка сказал, что он размышляет: есть ли жизнь после смерти.
— Актуальные размышления.
— В конце мы выпили за Сашу — ему вчера исполнилось двадцать, — и дедушка поднялся к себе.
— Где Вышеславский хранил ключ от секретера, не знаете?
— Ключи. Их целая связка, там внутри такие маленькие ящички, они тоже запираются.
— Да, да, верно.
— Он достал ключи из внутреннего кармана пиджака.
— Он что, вам их демонстрировал?
— Отдал Саше, чтоб тот принес бутылку коньяка.
— А почему академик запирал коньяк в секретере — внук пьет, что ли?
— Да нет… по-моему, нет. После ужина мы с Сашей пошли к колодцу за водой.
— Вдвоем?
— Я пошла, а его соседка позвала, на минутку. Дедушка смотрел из окна кабинета, я помню. Саша подошел, мы поговорили.
— О чем?
— О его матери.
— О чем конкретно? Не вынуждайте меня вас понукать.
— О том, что тринадцать лет назад, день в день, ей перерезали горло.
— Бритвой? — изумленно уточнил следователь.
— Не знаю.
— День в день?
— Четырнадцатого июня, когда Саша родился.
— Придется поднять архив. Преступника поймали? Понимаете, если он отсидел тринадцать лет…
— Саша сказал, что обвинили его.
— Да сколько ж ему тогда исполнилось?
— Семь.
— Ладно, мы с ним сами разберемся, пусть чуть отойдет.
— От чего?
— Истерический припадок. Дальше.
— Набрали воды, пришли в его комнату, потом в мою.
— С какой целью вы бродили по дому?
Анна нервно рассмеялась.
— Мы говорили… Саша мне сделал предложение.
— Какое предложение?
— Чтоб я стала его женой.
— Что за детский лепет! Когда вы действительно с ним познакомились?
— Позавчера.
— Ну и как, вы согласны стать его женой?
— Согласна.
— Даже сейчас?
— Тем более сейчас! Он не виноват, мы не разлучались. Когда мы перешли в мою комнату, Саша отправился к себе за магнитофоном…
— Ну вот, а говорите…
— Буквально на секунду, даже дверь была чуть приоткрыта! Потом музыка играла, и в паузе послышались голоса, кажется, мужские.
— Именно голоса, а не голос?
— Да, разные… Но слов не различишь.
— Входная дверь была заперта?
— Да. Саша захлопнул, а я проверила, машинально.
— По-вашему получается: сам Вышеславский кого-то впустил. И вы ничего не слышали?
— Музыка. И ведь голоса слышали!
— Но не уголовника же ученый принимал! Обратите внимание на характер преступления. Исчезла бритва…
— И где она? — закричала Анна. — Где драгоценности? Мы не расставались, и нас обыскали, вы меня…
— Выпейте воды.
— Обойдусь. Почему так много крови?
— Задета сонная артерия, кровь хлынула фонтаном.
— На Саше не было ни капли!
— Если полоснуть, стоя за высокой спинкой кресла… там и подлокотники высокие… Рюмина, успокойтесь. Вы же хотите помочь своему жениху? Так будьте хладнокровны и откровенны.
— Честное слово, я ничего не скрываю!
— Во сколько вы пошли за водой?
— Ровно в девять… Да, окончилось танго «Маленький цветок», откуда-то от соседей звучало. И объявили московское время — 21 час. Я стояла на лужайке, дедушка смотрел в окно. А нашли мы его через час. 10.05 показывали электронные часы на секретере.
