Инспектор взял себя в руки. Для официального дознания это были факты, и их следовало занести в протокол.
— Когда вы увидели миссис Поттер, как она выглядела? Где она находилась?
— Она лежала вниз лицом на диване, как бы полусидя, туловище ее было повернуто так, что лица не было видно…
Мистер Поттер рассказывал это почти удивленно, как если бы его мысли были заняты более существенными вещами, далекими от этих будничных мелочей.
— Вас не удивило, что она лежала в этой позе?
Мистер Поттер ответил с усилием:
— Я бы не смог ответить вам на это вчера, потому что вчера это казалось важным, но теперь это такая ерунда! Моя жена часто выпивала немалое количество спиртного и на время впадала в почти бессознательное состояние. Я думаю, выпивка действовала на нее почти сразу. Наверное, это было что-то вроде наркомании. И если что-то сильно ее волновало… и если она не находила выхода… она прибегала к алкоголю. Я помню, как меня огорчало, я бывал этим напуган, и даже… пусть Господь простит меня… шокирован. Теперь смешно. Почему бы ей этого не делать!
— Итак, когда вы увидели миссис Поттер лежащей на диване, вы подумали, что она… вы подумали, что такое уже случалось, и не очень встревожились?
Оутс говорил неожиданно мягко, и Кэмпиону показалось, что он и сам проникся странным осознанием того, что мистер Поттер теперь живет в новом застывшем мире, где имеется весьма немного знакомых дорожных указателей.
— Да, — подтвердил мистер Поттер, — я подумал, что она пьяна.
— И вы убрали стакан, чтобы его не увидела миссис Лафкадио и не обнаружила, что в нем было?
Человек в кровати рассмеялся. Это был странный звук, не содержащий ничего мелодраматического, а скорее всего — насмешку.
— Да. Я осел.
— Почему вы вымыли стакан?
— Я… — Мистер Поттер посмотрел на своего истязателя, и вдруг его глаза наполнились слезами. — У нас была договоренность насчет неожиданных домашних обязанностей. Каждый из нас должен был в таких случаях прибирать и мыть посуду. Я, естественно, ополоснул стакан и поставил его в сушилку. Я не мог бы убрать его туда грязным.
— Понимаю, — поспешно подтвердил инспектор и занялся своим блокнотом.
Наконец он заговорил.
— Ну ладно… А где же бутылка?
— Я не знаю.
— О, послушайте, мистер Поттер, где она обычно хранится?
— Я не знаю.
У жертвы инспектора был вид человека, пришедшего в замешательство от необходимости говорить о каких-то мелочах, которые его вовсе не интересовали.
— Я ни разу не нашел ее. Это меня даже расстраивало. Добрый Боже, что могло расстроить меня! Я был ненормальным. Я пытался разнюхать, когда ее не было дома. Все это было так утомительно, а сейчас стало так легко! Я ни разу ничего не обнаружил. Но когда она хотела напиться, то я всегда находил ее в таком виде. И так было уже много лет.
— Лет?
И Кэмпиону, и инспектору показалось, что они наткнулись на некий важный секрет. Вид этого трагического и недееспособного супруга, пытающегося на свой лад оградить от позора свою деспотическую жену, приводил к мысли о том, что его усилия не очень приличны, очень печальны и заслуживают того, чтобы их скрыть.
— Вначале это было изредка, но потом гораздо чаще.
— Она это проделывала, только когда ее что-то выбивало из колеи?
— О да! Она была очень сильной. Она не давала этому взять над нею верх. Такое случалось только тогда, когда дела шли очень плохо.
— Понимаю. — Инспектор поднялся с места. — Благодарю вас за информацию, мистер Поттер. Она весьма важна. Я постараюсь сделать так, чтобы вас больше не беспокоили. Но, кстати, вашей жене не доводилось консультироваться с врачом относительно ее… э-э… привычки?
— С врачом? Нет, я не думаю. — Мистер Поттер выглядел немного удивленным. — Об этом знали лишь она и я, и вряд ли она считала это таким ужасным. Это я огорчался, а не она.
— А что за напиток был? — спросил Оутс. — Виски?
— Я не знаю. Я никогда не видел бутылки. Я вам уже сказал.
— В высшей степени необычно, — заметил инспектор. — А где она это покупала?
— Я не думаю, чтобы она это покупала.
Мистер Поттер сделал свое экстраординарное заявление с тем же отрешенным видом, который был ему присущ в течение всего интервью.
