Кэмпион выразил готовность насладиться всем, что Джозеф ему предложит, и рискнул осведомиться, что такое «кантонетти»? Это название о чем-то смутно ему напоминало, но он никак не мог вспомнить о чем…
— Кантонетти? — Макс сделал вид, что шокирован. — Мой милый Кэмпион, это величайшее гастрономическое открытие нашего века! Это единственное вино, подаренное миру нашим поколением. Разумеется, в Румынии, где оно родилось, его знали намного раньше, но несовершенство старых транспортных средств делало невозможным его перевозку. Оно полностью теряло свои качества. Лишь появление самолетов все изменило.
Он поманил к себе Джозефа, который, к смущению Кэмпиона, буквально не сводил с них глаз.
— Скажите, а кантонетти уже прибыло?
— О да, и в полной сохранности, мистер Фастиен! В соответствии со специальным заказом месье Саварини.
— И вы его храните при шестидесяти пяти?
— Точно при шестидесяти пяти градусах по Фаренгейту, мистер Фастиен!
Макс благосклонным кивком выразил удовлетворение.
— Вы можете его подавать. Мы его пригубим во время омлета.
Джозеф кинулся исполнять приказание, словно был одним из мальчишек-служителей Макса, а Кэмпион попытался припомнить, что же он слышал об этом вине? Ведь среди сведений, хранящихся в его мозгу, на задворках его сознания содержалось и слово «кантонетти». Это было красное вино, очевидно, и названо оно было в честь известной семьи виноделов… Но было там еще что-то такое не совсем обычное, какой-то забавный анекдот, связанный с ним. Он не мог вспомнить. Это напрочь улетучилось из его памяти.
Ужин начался, и мистер Кэмпион подумал, что все же вишенка в его кармане содержит яд замедленного действия: либо что-нибудь наподобие ботулина, либо нечто, связанное с грибами типа бледных поганок. А в омлете тоже были грибы, что еще более укрепило его подозрения.
Ну да, конечно же, это было так! Макс, наверное, подсунул ему грибной яд. Как это исключительно находчиво и как гнусно! Кроме того, как это подло по отношению к бедному старине Саварини!
— Вам нравятся белые грибы, я надеюсь? — спросил Макс и, как показалось Кэмпиону, с каким-то особым смыслом.
Кэмпион решил поддержать игру.
— Очень нравятся, разумеется, — ответил он, и Макс выразил удовольствие от его ответа.
Они как раз приступили к омлету, когда через зал в направлении к их столу проследовала небольшая процессия.
Первым выступал Джозеф, храня важность персоны, посвященной в таинство. Глаза его остекленели, а вид был просто великолепен. За ним, уморительно ему подражая, шагал маленький мальчик с подносом, на котором стояли два бокала редкой красоты. Они были высотой в десять дюймов, в форме цветков лилии с немного отогнутыми лепестками, на высоких тонких ножках.
Шествие замыкал тот официант Саварини, в ведении которого находились вина. Он был тучен, торжествен и преисполнен внимания к своему подносу, на котором красовалась широкая низкая корзинка, выложенная виноградными листьями. В корзине покоилась бутылка.
Мистер Кэмпион, этот скромнейший человек, испытал искреннее смущение от почестей, столь публично воздаваемых его желудку.
Джозеф исполнил церемонию изъятия пробки из бутыли.
Бутылка была поистине огромной, и ее запыленные бока, завернутые в салфетку размером с детскую простынку, были, пожалуй, слишком выразительны даже для самого Макса.
— Вы подготовились к этому вину, мистер Фастиен? — промурлыкал «винный» официант с улыбкой.
Он отлил немного густой пурпурной жидкости в бокал Макса, после чего наполнил бокал Кэмпиона до самого края цветка лилии.
— Мы готовились к этому весь день! — радостно сообщил Макс. — Разве не так, Кэмпион?
Если четыре или пять коктейлей, поглощенных им до этого, можно было считать «подготовкой», то Кэмпиону ничего не оставалось, как согласиться. Он кивнул, и Макс поднял свой уже тоже наполненный до края бокал.
— Ваше здоровье, мой дорогой Кэмпион! — сказал он. Кэмпион улыбнулся. Тост был как нельзя более подходящим, подумалось ему.
Они вдохнули аромат вина и отпили по глотку. Джозеф все еще стоял рядом, подчеркивая исключительную важность этого момента.
