— Спасибо, дорогой. Приходи еще, когда захочешь. Доброй ночи.
Она с веселой улыбкой проводила его до дверей и, вернувшись в гостиную, долго потом сидела, вспоминая прошлое, думая о сыне, о Трой и о своем твердом решении ни во что не вмешиваться.
Аллейн взял такси и направился в «Матадор», который находился в Сохо. Швейцар, встретивший его у входа, оказался скучающего вида верзилой в темно-фиолетовой ливрее. Его грудь была увешана медалями, на руках красовались безукоризненные перчатки, и он старательно пытался придать себе вид человека, умудренного жизненным опытом. Он стоял под красной неоновой вывеской, на которой был изображен тореро со шпагой в руке, и платил за это владельцам клуба двадцать фунтов в год. Аллейн бросил ему: «Добрый вечер» — и прошел внутрь. Стены фойе были задрапированы темно-фиолетовым шелком, который приглушал доносившиеся сюда пульсирующие звуки саксофона и ударных инструментов. Тяжелые складки шелка были скреплены серебряными подсолнухами. К Аллейну ленивой походкой подошел один из служителей и предложил проводить его в гардероб.
— Вы, случайно, не знаете в лицо капитана Мориса Уизерса? — спросил Аллейн. — Дело в том, что он пригласил меня присоединиться к его гостям сегодня вечером, но я не уверен, туда ли я попал. По-моему, он член этого клуба.
— Прошу прощения, сэр. Я работаю здесь недавно и еще не знаю всех членов клуба. Может быть, если вы обратитесь к управляющему, он вам поможет.
Мысленно проклиная свое невезение, Аллейн поблагодарил служителя и отправился на поиски управляющего. Под огромным подсолнухом он обнаружил полускрытое складками шелка небольшое окошко. Заглянув внутрь, он увидел молодого человека в прекрасно сшитом смокинге, который угрюмо ковырял в зубах.
— Добрый вечер, — сказал Аллейн.
Ловким, молниеносным движением молодой человек спрятал зубочистку.
— Добрый вечер, сэр, — живо произнес он приятным голосом.
— Могу я поговорить с вами, мистер..?
Молодой человек мгновенно насторожился.
— Я… э-э… я управляющий. Мое имя Катберт.
Аллейн просунул в окошко свою визитную карточку. Молодой человек взглянул на нее, еще более насторожился и сказал:
— Если не возражаете, обойдите, пожалуйста, кругом, там находится боковая дверь, мистер… простите, инспектор… э-э… Аллейн. Симмонс!
Появился гардеробщик. По дороге Аллейн снова решил попытать счастья, но ни гардеробщик, ни швейцар, которого также призвали на помощь, не знали Уизерса в лицо. Длинным окольным путем гардеробщик наконец привел Аллейна в маленькую, тускло освещенную комнатку, расположенную за окошком. Там их ждал управляющий.
— Не стоит беспокоиться, — сказал Аллейн. — Я всего лишь хотел узнать, не сможете ли вы сказать мне, в какое время капитан Морис Уизерс приехал в клуб вчера ночью или, точнее, сегодня утром?
Он увидел, как мистер Катберт бросил быстрый взгляд на вечернюю газету, в которой четверть страницы занимала фотография лорда Роберта Госпелла. Последовала некоторая заминка, и Аллейн снова услышал тяжелый, настойчивый ритм оркестра.
— Боюсь, что ничем не смогу помочь вам, — сказал наконец мистер Катберт.
— Очень жаль, — отозвался Аллейн. — Если вы не сможете сообщить мне то, что меня интересует, похоже, я буду вынужден доставить вам множество хлопот. Мне придется опросить всех ваших посетителей, видели ли они капитана Уизерса, в какое время и так далее. Мне очень жаль, но, боюсь, я буду настаивать на том, чтобы вы показали мне книгу заказов. Все это так неприятно для вас!
Мистер Катберт посмотрел на него с откровенной неприязнью.
— Вы, конечно, понимаете, что в нашем положении приходится проявлять исключительную деликатность, — начал он. — Наши посетители вправе рассчитывать на это.
— О, — разумеется, — согласился Аллейн. — Но нам удастся избежать ненужного ажиотажа, если вы без излишних возражений предоставите мне необходимую информацию, вместо того чтобы вынуждать меня задавать множеству людей множество вопросов.
Мистер Катберт долго рассматривал ноготь своего большого пальца, а затем с яростью укусил его.
— Но если я ничего не знаю! — раздраженно заявил он.
