— На этот раз нет, Уилл. Мне очень важно получить как можно больше данных об этой машине, о ее владельце и женщине, которая вела ее сегодня утром. Буквально все.
— Это имеет какое-то отношение к недавнему разговору с неким мистером Смитом?
— Самое непосредственное. А еще мне нужны сведения о Старом Бонсе. Он…
— Минутку, Майк, имей совесть, — запротестовал Джентри. — Об этом Бонсе ходит столько разных историй, что хватило бы на полдюжины толстенных романов. Он — живая легенда.
— Все верно. Но меня не интересуют слухи, мне нужно только то, что известно наверняка. Что ты сам о нем знаешь?
— Достаточно, чтобы держаться от него подальше, если он меня об этом попросит, — сказал Джентри. — Честное слово, у меня от этого типа мурашки по коже. Говорят, что любой, кто осмелится его надуть или ослушаться, долго не живет и остаток жизни проводит в больших хлопотах.
— Я знаю, что у него хорошая репутация в уголовной среде, — согласился Шейн. — Мне нужны факты. Кто он такой на самом деле? Бывает ли он в городе? Если да, то под каким именем? Есть ли у него недвижимость в Майами? Снимал ли кто-нибудь у него отпечатки пальцев?
— Помедленнее, — перебил Джентри. — Я записываю.
Шейн не обратил внимания на это замечание.
— Правда ли, что во время учебы в Гарварде он жил в одной комнате с индейцем по имени Стоящее Дерево?
— Майк, ты что, надрался?! — возмутился Джентри. — Если ты так шутишь, то ты просто паршивая ищейка! Я прикажу тебя арестовать и швырну на растерзание Питу Пейнтеру.
— О’кей, о’кей, — рассмеялся Шейн. — Так и быть, последний вопрос можешь не записывать. Все, что меня интересует, это полезная информация. Есть ли у него недвижимость в Майами? Банковский счет? Какие-нибудь связи с синдикатом? Что о нем знает Совет старейшин семинолов?
— Ну уж это я никак не разузнаю, если только они сами не согласятся рассказать, — запротестовал Джентри. — Семинолы — это не те люди, которые обращают внимание на законы белых. По-моему, в их языке даже есть свое слово для обозначения «легавых».
— Но основную идею ты все-таки уловил? Постарайся узнать как можно больше.
— И сколько же времени ты мне даешь на составление этой энциклопедии?
— Уилл, старина, можешь особенно не торопиться. По крайней мере до завтра мне эти сведения не понадобятся.
Джентри что-то прорычал и швырнул трубку. Шейн улыбнулся и аккуратно положил трубку на рычаг.
— Если позвонит Джентри и начнет рыдать у тебя на плече, — сказал он Люси, — постарайся изобразить заботливую мамашу. Пусть он думает, что ты его ужасно жалеешь, но не вздумай говорить, где мы с Биллем.
— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — рассмеялась Люси.
Шейн подошел к ней и, приподняв ее голову за подбородок, поцеловал.
— Поддерживай огонь в очаге и охраняй форт. Я буду звонить.
— Майк, — сказала она, — прошу тебя, будь осторожен.
Билл Патрик и Майк Шейн провели скучную и томительную ночь, занятую путешествием на самолете, в автобусах, такси и на метро. По дороге из аэропорта Кеннеди в Манхэттен за ними следил человек, который вел себя чуть менее осторожно, чем это было необходимо для тайного соглядатая.
— Кому-то очень хочется убедить нас, что мы на верном пути, — сказал Билл Патрик.
Поскольку он знал центр Нью-Йорка как свои пять пальцев, им легко удалось отделаться от «хвоста» у въезда в Линкольн-туннель по дороге в аэропорт Ньюарка.
Пересев в Атланте на другой самолет, они утром прибыли в Форт-Лаудердейл. Лимузин аэропорта доставил их на Мотел-стрип — огромный комплекс гостиниц и мотелей в северной оконечности Майами-Бич. Шейн заранее заказал номер в одном из шумных, забитых туристами мотелей. Приняв душ и побрившись, они легли, чтобы передохнуть хотя бы несколько часов.
Несмотря на сильную усталость, сделать это оказалось трудно: в самый разгар сезона улицы были забиты толпами подвыпивших туристов, разодетых в одеяния диких расцветок, в каких они не рискнули бы показаться дома.
Когда наконец шум стих и Майк Шейн проснулся, ярко светило солнце. Патрик уже встал и наполовину оделся.
— У болот есть одно замечательное преимущество, — заявил он, заметив, что Шейн не спит. — Там тихо.
