– В любом случае я не могу возложить вину всецело на вас, – сказала я мсье Дюво, когда тот садился. – Майло всегда поступает так, как ему заблагорассудится.
Учитывая то, как Майло любил рискованную жизнь, я полагала, что мне повезло в том, что до этого он не летал. К счастью, мы не собирались долго оставаться на Комо. Мы сняли виллу всего на полмесяца и намеревались в течение недели вернуться в Лондон. Проведя прошлый месяц на Капри, мы начали планировать возвращение домой, когда Майло вдруг решил, что не будет лишним посетить озеро Комо. Конечно, я хотела подольше побыть в Италии – мы прекрасно проводили время, чему благоволило знакомство с мсье Дюво.
– Значит, я прощен? – с нажимом спросил мсье Дюво, весело сверкая глазами.
– Да, – смилостивилась я. – Полагаю, да.
Он снова сверкнул ослепительной улыбкой, и я подумала о том, как трудно долго сердиться на мсье Дюво. Как и мой муж, он обладал чрезвычайно привлекательной внешностью и невероятным обаянием – перед сочетанием этих качеств было очень трудно устоять. Волосы у него всегда находились в некотором беспорядке вне зависимости от того, летал он на самолете или нет. За короткое время нашего знакомства я неоднократно видела, как женщины краснели под удвоенным натиском его теплых темных глаз и шаловливой улыбки.
– Это мне нужно искать прощения, – обратился к нему Майло. – Моя жена не одобряет эти аэропланы.
– Я в полной мере ценю преимущество аэропланов, – возразила я. – Мне не нравится то, что мой муж находится на высоте трехсот метров над землей.
– Уверяю вас, миссис Эймс, у вашего мужа задатки прекрасного пилота. Еще несколько вылетов, и мы, возможно, пройдем квалификацию на соревнования на кубок Шнейдера.
Я вовсе не была уверена в том, что Майло может пристраститься к полетам, не говоря уже об участии в состязаниях гидропланов. Будь это так, я бы точно нашла что сказать, но теперь не время для подобных дискуссий.
– Вы останетесь пообедать, мсье Дюво? – спросила я.
– Предложение заманчивое, но, боюсь, у меня нет времени. Утром я возвращаюсь в Париж, и до отъезда у меня очень много важных дел.
– О, я не знала, что вы так скоро уедете, – сказала я.
– Я и не собирался, однако появились… некоторые обстоятельства, требующие моего внимания.
«Женщина», – сразу подумала я. Та осторожная манера, с которой он говорил о неотложном деле, навела меня на подозрения о том, что здесь замешаны дела сердечные. Я полагала, что дама оценила бы его полет к ней. Довольно романтичный жест.
– Очень жаль, что вам необходимо уехать, – произнесла я. – Желаю вам счастливого пути.
– Благодарю вас. Было чрезвычайно приятно с вами познакомиться. У меня такое чувство, что я покидаю старых друзей. Кстати, я приготовил вам на прощание подарок.
Я не замечала небольшую коробочку у него в руке, пока он не протянул ее мне.
Я взяла ее, открыла и увидела небольшой стеклянный пузырек на подушечке из бархата. Я достала его из коробочки и рассмотрела. Стеклянные грани сверкали и переливались в свете, струившемся из больших окон у меня за спиной.
– Какая прелесть, – сказала я, вытащила пробку, и меня окутал насыщенный цветочный аромат.
– Это совершенно новый аромат, – заметил мсье Дюво. – Вы станете одной из первых женщин, кто им воспользуется.
– Очень мило с вашей стороны, – произнесла я, обмакнув пробку в пузырек и похлопав ею по запястью. Запах был прелестный, успокаивающе знакомый и в то же время экзотичный.
– Я заметил, что вы любите аромат гардений, – продолжил он. – И решил, что мой подарок может вам понравиться. Духи называются «Шазади». Они цветочные, но в них есть теплые, чувственные ноты, которые вам так подходят.
– Благодарю вас. Я с огромным удовольствием буду ими пользоваться.
Андре улыбнулся:
– Весьма надеюсь. А теперь я должен откланяться. Был очень рад с вами познакомиться. Возможно, мы как-нибудь увидимся в Лондоне?
– С превеликим удовольствием, – заверила я.
– Может, в следующий раз полетаем на истребителе, а, Эймс? – спросил мсье Дюво, подмигнув мне, и удалился.
Убедившись в том, что он ушел, я повернулась к мужу:
– Я знаю, что бесполезно просить тебя не совершать таких безрассудных поступков, но ты мог бы по крайней мере лично сказать мне последнее прости, прежде чем сделать меня вдовой.
