Но повода «поговорить по душам» с кем‑то из личного состава у полковника пока не было, и приходилось довольствоваться тем, что посылает судьба.
В данный момент она послала ему кудрявого веснушчатого парня, по‑видимому, очень жизнерадостного и оптимистичного. Сопровождая Гурова к вертолету, он все время улыбался.
— Вот он, страдалец наш, — сказал парень, подходя к машине. — Видите, как досталось бедному. Теперь тут ремонта на месяц. Да и неизвестно еще, как выйдет. Приборы менять нужно, а они устаревшие все, таких уж, наверное, и не выпускают давно.
— А для чего тогда его ремонтировать? — на ходу ловя шанс выйти на нужную тему, спросил Лев. — Если машина настолько устарела, что даже приборов под нее не выпускают, списать ее, да и вся недолга. Для чего она такая нужна?
— Не знаю, может, на что и сгодится, — уклончиво ответил веснушчатый парень. — Это не ко мне вопрос. Это к начальству.
— А что, начальство им очень дорожит, этим вертолетом? — дожимал Гуров.
Почуяв, что разговор выходит на скользкую тему, парень окончательно смутился и даже отошел немного назад, как бы устраняясь от дальнейшего общения.
— Не знаю, — растерянно пробормотал он, и, видимо, на сей раз и вправду затрудняясь с ответом. — Вы тут смотрите, что хотели. А я… я приду сейчас. — И, быстро отойдя к одной из технических построек, стал ковыряться возле нее, делая вид, что сосредоточенно чем‑то занимается.
«Да, подготовительная работа, похоже, проведена на совесть, — усмехнулся про себя Гуров. — Вот и попробуй поищи здесь поводы для откровенных разговоров. Начальство выносить сор из избы явно не хочет, а подчиненным нарываться на неприятности еще меньше резона. Вот и ищи здесь истину».
Он подошел вплотную к вертолету и начал осматривать развороченную взрывом кабину. С первого взгляда было понятно, что заряд использовался довольно мощный. Прямо перед креслом, предназначенным для пилота, в корпусе зияла внушительная воронка, а от приборов, расположенных на передней панели, остались только воспоминания.
«Интересно, а вот эти вот вывороченные куски железа проверяли на отпечатки? — думал полковник, рассматривая повреждения. — Если рассказ Максима правдив и здесь действовал кто‑то третий, он мог появиться только в небольшой промежуток времени между взрывом и моментом, когда парень пришел в себя. То есть, вполне возможно, где‑то в кабине есть его отпечатки. Ведь взрыв уже произошел, и он не мог их уничтожить. Убийце нужно было нанести удар, причем довольно сильный. А здесь и без того тесновато, а в тот момент, когда в кабине находились два человека, наверное, вообще нельзя было развернуться. Чтобы как следует ударить, убийце нужна была точка опоры, и на этой точке он неминуемо должен был оставить свои пальчики.
Кроме того, чтобы успешно воплотить в жизнь свой замысел, преступник постоянно должен был держать ситуацию под контролем. Ему важно было вовремя подключиться к процессу и довести дело до конца, а для этого необходимо было знать, что происходит в кабине вертолета. Находиться внутри он не мог, значит, скрывался где‑то поблизости».
Выглянув из кабины, Лев осмотрелся вокруг в поисках подходящего места и сразу понял, что таких мест здесь больше чем достаточно.
Даже небольшая постройка, возле которой стоял сейчас его незадачливый «конвоир», вполне подходила для подобной цели. «Если Курбанского убил, а точнее, добил, не Китаев, все могло происходить примерно так, — продолжал он размышлять. — Убийца заложил бомбу и спрятался за одной из этих загадочных конструкций. Экскурсии по летному полю здесь, похоже, происходят нечасто, так что вполне вероятно, что этих маневров никто не заметил. Тем более если парень из местных и внутренний распорядок знает хорошо. Он дождался, когда в кабине окажутся Китаев и Курбанский, и привел в действие бомбу. Скорее всего, устройство в данном случае было радиоуправляемым. После взрыва неизвестный злодей вышел из укрытия, чтобы проверить результаты. Выяснив, что оба «пациента» остались живы, он вложил нож в руку находившегося без сознания Максима, чтобы образовались отпечатки. А после этого вонзил его в шею Курбанскому, смерть которого и являлась истинной целью всех этих хитрых маневров. Кстати, откуда он взялся здесь, этот нож? Нужно будет уточнить у Сырникова».
