— Придется заглянуть в твой бумажник, — сказал Даузер с деланным сожалением.
Я достал бумажник и, вытащив из него деньги, чтобы уязвить Даузера, протянул ему. Еще сильнее выпучив грязно-карие глаза и медленно шевеля губами, он уставился на мое удостоверение. Я заметил, что одно ухо у него неестественно загнуто наружу, словно шляпка гриба-уродца.
— Может быть, вам прочесть, что там написано, мистер Даузер? — спросил я с издевкой.
Он слегка побагровел, но не дал волю гневу. Он держался с достоинством актера, подкрепленным сознанием важности собственной персоны. В лице и фигуре его была какая-то нездоровая одутловатость, точно он разжирел, питаясь падалью.
— Значит, ищешь Джо Тарантини. На кого ты работаешь, Арчер? Или только на себя? — Он неожиданно швырнул мне бумажник. Движения его были быстры и натренированны.
Я поймал бумажник на лету, засунул деньги обратно и положил его в карман.
— Я работаю на некую миссис Лоуренс. Ее дочь, должно быть, уехала с Джо. Она за нее беспокоится.
Даузер рассмеялся, не разжимая губ.
— С чего это ей беспокоиться за свою дочь? Джо славный малый. Все любят старину Джо.
— Я очень люблю старину Джо, — осклабился Блэйни.
— И я, я тоже люблю Джо, — подхватил «метрдотель». Босс пошутил, и они спешили ему подыграть.
— И что ты собираешься делать с девчонкой, если найдешь?
— Отвезти ее домой к матери.
— Веселое дело.
— Что еще за девчонка? — неожиданно спросил женский голос.
Я не спускал глаз с Даузера и сначала не заметил ее. В этом человеке ощущалась скрытая разрушительная сила, которая приковывала внимание. Теперь я увидел в зеркале женщину. Она стояла в дверях справа от меня, являя собой чье-то представление о греческих богинях. Возможно, свое собственное. Она вступила в комнату в сверкающем одеянии из белого шелка (вероятно, вечернем халате), полощущемся вокруг ее лодыжек. Ее волосы и кожа были настолько бесцветны, что ее можно было принять за альбиноску. Только глаза были темно-синие. Они холодно скользнули по мне.
— Что за девчонка, Дэнни?
— Занимайся своим делом.
— Галли Лоуренс, — сказал я. — Не знаете такой?
— Заткнись, ты! — рявкнул Даузер.
Женщина картинно оперлась на бильярдный стол.
— Еще бы не знать. — Голос у нее был глухой и хриплый. Он не вязался с ее обликом, как визгливый крик павлина не вяжется с его роскошным оперением.
— Я слышала, она сейчас в Палм-Спрингс. Почему ты никогда не свозишь меня в Палм-Спрингс, Дэнни?
Он неслышно подошел к ней и сказал еще тише, чем раньше:
— Что ты сказала, Айрини? Ты слышала от кого-то о Галли Лоуренс?
— От Сандры в Бич-Клубе. Она говорила, что вчера вечером видела Галли в Палм-Спрингс.
— Где?
— В каком-то баре, она не сказала.
— С кем? — Его правая рука была вытянута вдоль бедра, пальцы сжимались и разжимались.
— Не с Джо. Я знаю, что вы ищете Джо, и спросила ее. С каким-то другим мужчиной. Сандра решила, что это какой-то актер. Сказала, очень симпатичный.
— Ах, симпатичный? Что же ты мне раньше не рассказала, симпатичная моя? А? — Он внезапно вытянул руку и крепко ухватил ее за подбородок. Но Айрини оттолкнула его руку.
— Не трогай меня, ты, обезьяна! Я занималась своим делом, как ты велел.
Его пальцы продолжали сжиматься и разжиматься.
— И вылезла со своим делом перед этим ублюдком.
— Он тоже симпатичный, — заныла она с выражением смертельной скуки на лице и, переведя взгляд на меня, пожаловалась: — А Дэнни несимпатичный, он всегда говорит гадости.
— Ну почему же, — возразил я. — По-моему, он очень даже симпатичный. — Мне тоже становилось скучно.
Выпученные глаза Даузера зыркнули на меня и снова остановились на Айрини, которая уселась на бильярдный стол, обняв руками колени. Она выдержала его взгляд, не опустив глаз.
Неожиданно рука Даузера, сжимавшая кружку, дернулась вверх, и молоко плеснуло ей в лицо.
— Тебе это дорого обойдется, — прошипела она. С подбородка ее падали водянисто-белые капли. — Купишь мне новое платье — нет, два новых платья, и сегодня же вечером повезешь ужинать в Чиро. А завтра — в салон красоты.
— Я тебе сам красоту наведу, этими вот руками, а потом с моста скину!
Однако, когда она спрыгнула со стола, он посторонился. Вскинув голову, она вышла из комнаты, сердито простучав высокими каблуками по паркету. Даузер поплелся следом за ней на некотором расстоянии. Он был ниже ростом, гораздо старше и, не в пример своей любовнице, красотой не блистал.
