Словно в ответ на это Виктор Шазель продефилировал перед «аквариумом», даже не глядя на Франсуа, и заперся у себя в кабинете.
«А если мне пойти поговорить с ним? Если признаться откровенно, в какой я нахожусь ситуации? Нет, он бы только рассмеялся мне в лицо, единственное, что имеет для него значение, — это цифры доходов. Он знает только, что после годичного отсутствия возвращаются его компаньоны, и им придется дать отчет. И на заклание отдаст меня! Хоть это по его вине агентство всё теряет позиции. Именно он губит результаты моей работы!»
В этот момент заметил мадемуазель Стено, которая направилась в сторону кабинета директора и, разгладив юбку, постучала в дверь, после чего исчезла за ней. Нет, все были по горло сыты стариком, и уйди он, все агентство вздохнуло бы с облегчением.
Решив кое-какие неотложные вопросы, Шазель покинул кабинет. По дороге всех, кроме Малле, которого демонстративно игнорировал, одаривал взглядом доброго хозяина. Потом исчез — его рабочий день закончился.
Время до пяти часов тянулось немилосердно долго. Франсуа как раз вспомнил обещание Джульетты. Ведь та должна была позировать в студии. Хотел было позвонить, но, поколебавшись, решил, что просто спустится туда. Выходя, предупредил мадемуазель Стандард:
— Я в студии.
— Хорошо, месье Малле.
На лестнице хлебнул немного. Его нервы, постоянно напряженные, требовали добавочной дозы спиртного. Порочный круг. Пожевав ментоловую пастилку, вошел в студию, на дверях которой лампы не светились.
— Есть тут кто?
Студия казалась пустой. Было темно. На голос Франсуа откликнулся Фрэнки-режиссер, державшийся с ним запросто. Тот включил свет и подал Малле руку. Видимо, отдыхал, ибо на этот раз был без своего пластикового козырька. Спросил:
— Что привело вас сюда? Работа кончена, и я как раз проявляю. Хотите взглянуть?
Франсуа шагнул за ним в темноту. Кое-как разглядел какого-то мужчину и женщину в белой блузке, которые развешивали мокрые отпечатки.
— Взгляните как следует, — предложил Фрэнки, — я уверен, что вышло хорошо.
На нескольких снимках Франсуа различил улыбающуюся Джульетту в вечернем платье. Фрэнки пояснил:
— Это для рекламы духов «Кисс».
— Давно отсюда ушла моя жена? — спросил Малле. Фрэнки наморщил лоб.
— Часа два назад. Мы еще не закончили съемки, но пришел шеф, и они ушли вместе. Придется заканчивать завтра утром.
— Шазель? Он ушел с моей женой?
— Ну да. Пришел, когда мы сделали всего три снимка. Понаблюдал немного, потом вступил в какой-то спор с Джульеттой. Если я правильно понял, речь шла о вас. В конце концов ушли вместе. Разговор был довольно острый и касался каких-то денег. Кажется, ваша жена добилась прибавки. Знаете, меня такие разговоры не интересуют, так что…
Через минуту Франсуа опять был на лестнице. Все стало совершенно ясно.
«Конечно же, так и должно было случиться! Пришел старик, начал любезничать с Джульеттой. Ну а она и поблагодарила его за мое повышение. „Какое повышение?“ — удивился Шазель. „То, которое вы пообещали Франсуа“. Старик, должно быть, от души посмеялся. А потом выложил правду. Но почему она ушла с ним?»
И тут же в голову пришло простое объяснение.
«Я словно слышу Шазеля: „Мадам Малле, с хорошенькой женщиной всегда можно договориться… Ведь вы прекрасно знаете, что нравитесь мне и что хватило бы сущей ерунды… Вы меня понимаете? И я готов буду забыть мой разговор с вашим мужем, при условии, разумеется, что это останется между нами. Подумайте как следует. Ведь вы достаточно умны, чтобы понять, что вам выгоднее…“ Джульетте не пришлось долго думать: „Но вы мне обещаете, что муж останется в агентстве?“»
Франсуа сжал кулаки. Время для него остановилось. Перед глазами маячили ужасные картины, казалось, он слышит вздохи и стоны… Замер на ступеньках, не в состоянии двигаться, пока мимо него не потекли смеющейся гурьбой сотрудники, закончившие работу. Для них с концом рабочего дня кончились и все заботы. Франсуа стал в стороне, чтобы пропустить их, потом, когда на лестнице вновь воцарилась тишина, вошел в зал.
Стемнело. Франсуа казалось, что он бесконечно долго тащится к своему «аквариуму». В конце концов, закрыв за собой дверь, сел за стол с треснувшим стеклом. Еще не взявшись за телефон, достал фляжку с коньяком и только потом набрал свой домашний номер.
