Хелен Кворри, жена заместителя директора и старшего наставника пансиона, пересекла гостиную и подошла к своему мужу, который непринужденно болтал с Фрэнсис Белл, секретаршей директора. Хелен и Фрэнсис были давнишние приятельницы, хотя ничем друг на друга не походили. Обеим только-только перевалило на пятый десяток, но Хелен была крупная, добрая и по-матерински ласковая — идеальная жена наставника пансиона для девочек, тогда как Фрэнсис была маленькая черноволосая особа, обладавшая высокой квалификацией администратора и язвительным язычком. Когда Хелен подошла к ней сзади, она моментально умолкла.
Джон Кворри засмеялся.
— Все в порядке, Фрэнсис. Это всего лишь Хелен.
— Слава Богу. — Фрэнсис Белл смущенно улыбнулась, что ей было вовсе не свойственно. — Я была ужасно немилосердна. Но, право же, Хелен, если нашему глубокоуважаемому директору понадобилось жениться на особе вдвое моложе себя, он мог бы, по крайней мере, выбрать какую-нибудь… ну, какую-нибудь более подходящую…
Все трое старательно не смотрели на Сильвию Ройстоун, которая стояла у камина и слушала Марка Джойнера, самого молодого из наставников. Новоиспеченная — совсем новенькая — миссис Ройстоун, очаровательная девушка, белокурая, голубоглазая, гибкая, совершенно явно чувствовала себя не в своей тарелке. Прежде всего, она была по меньшей мере на десять лет моложе любого из присутствовавших в гостиной. Затем, она выглядела чересчур нарядно в своем черном шелковом платье, с жемчугами в ушах и на шее, тогда как остальные, сбросив парадные мантии и форменную одежду, в которых днем встречали родителей и учеников, пришли, одетые более буднично. Вероятно, она недооценивала свою внешность — хотя и совершенно напрасно.
— Ну, почему ты говоришь, что она его вдвое моложе… Ей, наверно, больше лет… — слабо возразила Хелен.
— Разница между ними семнадцать лет, — твердо объявила Фрэнсис. — И она такая простушка, так не уверена в себе.
— По-моему, она просто стесняется, — сказала Хелен. — Легко ли ей — сразу вдруг оказаться не где-нибудь, а в Корстоне, да еще на такой вечеринке. Пострашней, чем в первый раз с родственниками мужа встретиться.
Фрэнсис пожала плечами.
— А по-моему, она вообще не подходит для жены директора.
— Увы, директоров не всегда выбирают по их женам… А впрочем, Бог знает по каким соображениям их выбирают иной раз… — В интонации Джона Кворри слышалась горечь. Он взглянул на Сильвию Ройстоун. — Пойду, пожалуй, поболтаю с ней. Бедный Марк уже довольно давно выполняет этот долг. Похоже, он малость выдохся.
Кивнув жене и Фрэнсис Белл, Кворри не торопясь подошел к столу с напитками, налил себе еще стаканчик бренди и на миг задержался, оглядывая собрание. Это был высокий, с приятной внешностью мужчина — не будь он таким сухопарым, вполне мог бы считаться красивым; на лице его застыло сардоническое выражение. Наконец, пожав плечами, он подошел к Сильвии Ройстоун и Марку Джойнеру.
Джойнер откровенно ему обрадовался.
— А, Джон! Я тут как раз говорил миссис Ройстоун, что в моем пансионе до сих пор еще не хватает двоих. Вы, конечно, догадываетесь, кого именно?
— Пирсона и Грея?
— Правильно! Будь это кто другой — какая-нибудь другая пара, — я уже звонил бы их родителям, от души надеясь, что никакой беды не стряслось. Но эти двое — иное дело. Они ведь убеждены, что правила для того и существуют, чтобы их ниспровергать или нарушать. — Марк Джойнер радостно улыбнулся. — Их не изменило даже то, что мы назначили их префектами, хотя с младшими ребятишками, должен признать, они держатся прекрасно.
— Педерастам следует загодя дубить свои зады, — заметил Джон Кворри.
— Гм… да. — Джойнер бросил тревожный взгляд на стоявшую с ними юную даму, не уверенный, как еще она примет эту реплику. И поспешил, воспользовавшись случаем, улизнуть: — Если разрешите, я…
— Надеюсь, я вас не слишком шокировал, миссис Ройстоун? — сказал Кворри, когда Джойнер отошел. — Я порядком устал от наших приятелей Пирсона и Грея.
Сильвия Ройстоун вспыхнула.
— Нет, нет… — И после неловкой паузы добавила быстро: — Кажется, Хью говорил как-то, что в Користоне телесные наказания отменены.
