— Пристегни ремень.
— Да, сэр. Спасибо, что остановились. Одна машина прошла, но она была полная. Один шофер грузовика предложил подвезти, но мне что-то не захотелось…
— Правильно, надо быть осторожной, — одобрил ее Ройстоун. — Как тебя зовут?
— Мойра Гейл, сэр. А про то, что вы сказали, — насчет осторожности, — я знаю. Моя мама ужасно рассердилась бы, если бы узнала, что я «голосовала» на дороге.
— Так почему же ты все-таки…
— Просто не было другого выхода. — Мойра всхлипнула, достала скомканный платочек и высморкалась. — У меня стащили кошелек!
— Как же так?
Ройстоун постарался спрятать усмешку. Девочка, как ни была убита, последнюю фразу произнесла яростно, даже свирепо. Он еще раз искоса взглянул на нее. Хрупкая, тоненькая и очень трогательная.
— Это вот как случилось, — заговорила она. — От Рединга до Коламбери прямого пути нет, если, конечно, не имеешь собственной машины. Поэтому в Рединге я взяла билет до Оксфорда. А там собиралась пересесть на автобус до Коламбери. Надеялась попасть на дневной, чтобы было время купить чего-нибудь поесть. Потом я вспомнила, что не купила подарка тетушке, и пошла в тот большой магазин напротив памятника…
— Знаю. Теперь там универсальный магазин «Дебенхэмз», — машинально пояснил Ройстоун. Слушал он не слишком внимательно, однако спросил: — Значит, ты едешь навестить свою тетю?
— Ну да. Ее фамилия тоже Гейл… миссис Эдна Гейл. Она вышла замуж за папиного брата, но он умер, и она вернулась в Коламбери, хотела жить поближе к своим родственникам. Ее сестра — миссис Гоутубед… та леди, что заведует здесь почтовым отделением. Да, может, вы их знаете, сэр, если сами из Коламбери?
— Нет. Я живу в Корстоне. В нескольких милях отсюда.
— Это где та большая школа? Вы учитель, сэр?
— Да. Я директор школы.
— О! — Мойра как будто прониклась почтением. Она наклонилась и подтянула повыше носки.
— Ты начала рассказывать, отчего тебе пришлось «голосовать», — напомнил Ройстоун, нетерпеливо сигналя единственной машине впереди, мини-бусу, который ехал по середине узкой дороги и никак не давал себя обойти. — Ты пошла в магазин купить подарок тете.
— Да. Шарф. Мама дала мне денег. Вот там я и потеряла кошелек. За шарф я заплатила, так что тогда еще кошелек был у меня. А вот взяла я его потом или оставила, не помню. Сдачу — несколько пенни — я положила в карман кофточки. У кассы за мною стояли две дамы, мне не хотелось их задерживать, у меня еще чемодан этот и шляпа… — Фразу она не закончила.
— Неужели ты не вернулась в магазин, когда обнаружила, что кошелька нет? — спросил Ройстоун.
— Конечно, вернулась, сэр, но кошелька не было. Девушка-кассирша везде посмотрела. Она сказала, что я, должно быть, потеряла его на улице.
— Понятно. Значит, ты осталась совсем без денег?
— Только вот сдача после покупки шарфа, но этих денег хватило на автобусный билет всего лишь до конца Вудстокской дороги. Дальше я пошла пешком, надеялась, что кто-нибудь подберет меня, но вот не везло… Так что, если бы не вы… Я уж совсем потеряла надежду. Я глубоко вам признательна, сэр.
Какая странная смесь просторечия и высокопарности, мимоходом подумал Ройстоун, когда она повернула к нему лицо и широко улыбнулась дрожащими губами. Девочка судорожно глотнула, как бы стараясь не расплакаться вновь. Хью Ройстоун тоже ей улыбнулся, растроганный столь откровенным выражением благодарности.
— У, скотина! — взревел Том Ингл, сидевший за рулем своего «мини», когда Ройстоун наконец обошел его. — Ишь, задрал нос… Рад, что у него эдакая громадина тачка, и думает, вся дорога в его распоряжении!
— Как будто бы и мы налоги не платим! — подхватила его мать. — Надо было записать его номер и заявить на него, а что? Ты не запомнила его номер, Роуз?
— Не, не запомнила, ма. — Роуз, невестка, сидела на заднем сиденье, зажатая бесчисленными скользкими пакетами и свертками. — А жалко. Опасно так-то ездить.
«Мини» катил мимо Котсуолдских холмов на обычной своей скорости — тридцать миль в час. Старая миссис Ингл не любила быстрой езды, к тому же три перекормленных человека, да еще множество покупок, сделанных в Оксфорде, и так подвергали «мини» суровому испытанию, особенно когда дорога шла в гору. Том Ингл, владелец мясной лавки, вполне мог бы приобрести автомобиль побольше, но во всех подобных делах решающим был голос матери, а она любила то, что называла «уютством» их старого «мини».
