— Ко мне это не имеет отношения.
— Как сказать… Ладно, вернёмся конкретно к нашему миру. Он был необитаемой зелёной планетой, когда двадцать тысяч лет назад сюда пришли шестирукие. Они бежали из своего мира, погибшего по их вине из-за рискованных экспериментов, и осели в нашем. Они начали менять его под себя, потратили на это десять тысяч лет, но остались почти довольны результатом. Для полного счастья им, наследникам изначальных стихий, не хватало лишь одного — слуг. Не сомневаясь, они перетащили из соседних миров представителей различных рас, создав из них разношёрстное общество. Разумеется, люди в нём стояли на одной из низших ступеней. Шестируких было тринадцать, они были абсолютно бессмертны, но была проблема: из-за чего-то, что они называли «облучением», детей у них быть просто не могло. Шли года. У наших рас сменялось поколение за поколением, мы работали в идеальном солнечном мире, созданном шестирукими, воплощая их идеи и мечты. И всё так бы и продолжалось, если б одному из них не стало… скучно.
Сколько я помню Темнейшего, он всегда был зелёной вороной. Он поклонялся Матери-Тьме, что в общем-то порицалось, и не слишком оглядывался на традиции своих соотечественников. Он вмешивался в жизнь низших, постоянно окружал себя толпами красоток разных рас, причём со многими из них он не спал: ему чисто нравилось наблюдать за тем, как на них реагируют слуги-мужчины. Темнейший изучал психологию людей — по какой-то причине он считал, что мы — самая выносливая раса. Он утверждал, что мы похожи на тараканов.
Радгирр тихо фыркнул. Ханнирра продолжала:
— Короче, Темнейший откровенно нарывался, и шестирукие, наверное, давно б отправили его в профилактическую ссылку куда-нибудь, если б не его брат. Светлейший, свято почитавший Отца-Свет, считал, что младшенькому просто скучно, ведь он самый молоденький, на эту планету попал вообще ребёночком, ему ласки материнской не хватает… — в этом месте Ханнирра покачала головой, — И остальные закрывали глаза на странности младшего, упиваясь высокомерным холодом старшего.
Я прикрыла глаза, стараясь унять странную головную боль. Богиня неумолимо продолжала:
— Но всё было сложнее, чем казалось Светлейшему. Мать-Тьма всегда ценила в детях своих свободу мысли и яркость глаз. Темнейший был этим наделён в избытке. Он изучал смертных, и вскоре он начал безмерно завидовать нам, ведь мы можем… ЧУВСТВОВАТЬ! Для него это стало открытием, бездной, которая затянула его с головой. Он окружил себя людьми, с горящими глазами расспрашивал их об их отношениях, беззастенчиво лез в политику, помогая тем, кто ему больше нравился…
— Да, — фыркнул Радгирр, — Мне он очень помог! В частности, завоевать вот эту, рыжую!
Ханнирра закатила глаза:
— Ты б и сам справился!
— Да уж! А кто чуть не вышел за Арэда?
— Это была ошибка молодости!
Я подскочила:
— Стоп! Арэд — демон-экспериментатор?! Он тогда уже жил?
— А то, — буркнул Радгирр, — Такого, пожалуй, убьешь…
— Не перебивай жену! — повысила Ханнирра голос, — Вконец распоясался… Так вот, Темнейший окружил себя интересными себе смертными, и мы с Радом попали в этот список. Более того, Темнейший предпочитал скоротать вечерок за странным горьким напитком, который он называл као, именно в нашей компании. Можно сказать, мы стали друзьями. Ну, а потом я забеременела.
Ханнирра сделала паузу, и я невольно забеспокоилась:
— Он запретил тебе иметь детей?!
Богиня аж подскочила:
— Нет, что ты! Он был за нас очень рад!
— Хоть и слегка завидовал, — рассеянно отметил Радгирр, — У него-то детей быть не могло.
Ханнирра бросила на мужа недовольный взгляд:
— Вечно ты всё опошлишь! Р-р, мужики!.. Итак, я забеременела, а потом родила. Тебя.
Я нервно икнула. Ханнирра вздохнула:
— Как-то случайно вышло, что через полгода после твоего рождения Темнейшему срочно понадобилось сменить на наших землях государственную религию. Ему пришло в голову, что богов должно быть не тринадцать, а двенадцать. Конечно, эта весёлая миссия легла на наши плечи. Мы собрались нанять нянечку, но Темнейший великодушно предложил забирать тебя, Тани, пока мы заняты.
