Содержимое коробки должно быть ценным, иначе он бы сразу бросил ее.
Калианец метнулся в переулок, о существовании которого Адриан не подозревал, и обрушил штабели пустых ящиков, чтобы замедлить преследователя. К тому времени как Адриан выбрался из заваленного мусором прохода, разрыв между ним и калианцем увеличился. Калианец открыто бежал по улице. Адриан не знал, который час, однако полагал, что приличные люди уже спят. На мощеных мостовых почти никого не было, и хотя все случайные прохожие останавливались поглазеть, никто не пытался помешать Адриану. Стремясь оторваться, калианец вновь и вновь срезал путь по переулкам, и Адриан потерял его из виду. Предположив, что мужчина направляется к тем же воротам, что отмечали выход из гномьего района, Адриан помчался к ним – и был вознагражден промелькнувшим впереди калианцем, выбегающим наружу.
Он двигался на юг, в сторону порта; сандалии быстро колотили по камню. Потеряв жертву в наползавшем тумане, Адриан еще долго слышал ее шаги. Это был единственный звук, который издавал калианец. В отличие от него Адриан звякал мечами, хлопал плащом и топал сапогами.
К счастью, теперь калианец бежал медленнее – очевидно, выдохся. Он метнулся к полуразрушенным домам, обогнул лестницу и перепрыгнул навозную кучу, на которой Адриан поскользнулся и едва не упал. Они нырнули под веревку, на которой висело позабытое кем-то белье. Стуча скользкими от навоза сапогами, Адриан миновал лавину сломанных ящиков, открытый канализационный слив, обогнул полную до краев бочку с водой и вбежал во двор, огороженный старым деревянным забором. Калианец умудрился перескочить частокол, и на драгоценную секунду Адриан вновь потерял его из виду. Жертве снова удалось скрыться.
Забор служил границей – отделял переулок, заваленный сломанными тележными колесами, от переулка с мятыми ведрами. Калианец мог побежать налево или направо. Вместо того чтобы выбрать наугад, Адриан замер, задержал дыхание и прислушался. Он понятия не имел, где находится. Они промчались по десятку разных улиц. Вокруг высились четырехэтажные здания с каменными фундаментами и гипсово-деревянными фронтонами. Во влажном, соленом воздухе струился туман, снижая видимость до середины квартала. Единственной зацепкой был знакомый пряный аромат, едкое благовоние, которое курили во многих домах Калиса.
Шлеп-шлеп-шлеп.
Слева.
Адриан пробежал между ведер и вновь оказался на улице, где ему снова пришлось выбирать. Он остановился, прислушался. Ничего.
Он прячется? Долгий бег утомил Адриана. Очевидно, старый калианец тоже выдохся – или сообразил, что вести преследователя к себе домой – плохая идея. А может, просто снял сандалии. Адриан пришел к выводу, что калианец по-прежнему направляется на юг, и медленно, осторожно, стараясь не шуметь, двинулся в том направлении. На перекрестке он обнаружил одинокий фонарь, а с ним – три возможных пути. Впереди виднелись корабельные мачты, черные на фоне звездного неба. Справа над крышами и белоснежным туманом высилась громада собора, подсвеченного снизу фонарями. Слева была одна темнота.
Я бы выбрал темноту, подумал Адриан и побежал по мрачной улице. Сделав несколько шагов, он услышал влажный рвущийся звук. При свете дня, в толпе веселых друзей, этот звук заставил бы его поморщиться, но в незнакомом, темном лабиринте затянутых туманом улиц вызвал содрогание. Адриан обнажил короткий меч. Клинок с тихим звоном вышел из ножен. Что-то сдвинулось. Адриан увидел, как едва заметно сместились тени, однако сопровождавший это движение резкий шорох мог издать напуганный олень. Что-то дернулось, упало – и наступила тишина.
Адриан решил, что жертва снова пустилась в бега, и быстро свернул за угол. Споткнулся и упал. Ударился о твердую мостовую левым плечом и коленом, охнув от пронзившей бедро боли. Костяшки пальцев врезались в камни, и Адриан выпустил меч. Он машинально перекатился вбок, одновременно подхватив оружие, и поднял клинок, готовясь отразить нападение.
Рядом никого не было.
Адриан лежал на земле в темном переулке, чувствуя себя идиотом. Рука пульсировала, колено болело, плечо ныло. Он вновь затаил дыхание и прислушался, но уловил только далекий звон колоколов собора.
