Улица свернула к северо-востоку, и толпа начала редеть. Здесь дома были жилыми, не такими высокими и вычурными. Адриан видел женщин, выбивавших ковры на маленьких кованых балконах, и дым, поднимавшийся из множества труб. Каменные дома сменились деревянными, с гипсовыми и бревенчатыми фронтонами; число этажей уменьшалось с каждым кварталом. Солнце село, и сумеречная мгла соперничала со светом уличных фонарей.
Улица, по которой они шли, слилась с другой, по одной стороне которой тянулась длинная стена. Высотой восемь футов, она была сложена из кирпичей и увенчана металлическими пиками. Добравшись до стены, гном повернул и зашагал вдоль нее. Он добрался до двойных деревянных ворот, которые были распахнуты, и скрылся внутри. Ройс на мгновение задержался, изучая засовы и петли. Засовы представляли собой обычные железные болты. Необычным было то, что они располагались на обеих сторонах ворот. Их можно было запереть как изнутри, так и снаружи. Покосившись на Адриана, Ройс последовал за гномом.
За стеной находился совершенно иной мир деревянных лачуг, примыкавших друг к другу. Тут самая широкая улица с трудом могла состязаться с самой узкой аллеей снаружи. Здесь тоже были лоточники, они почти полностью перегораживали проход, и пешеходам приходилось протискиваться мимо тележек и бочек. Ройс и Адриан прошли всего один квартал, когда Ройс остановился и встревоженно огляделся.
– В чем дело? – спросил Адриан.
– У нас проблемы.
Они стояли на узкой мощеной улице, зажатой между неряшливыми лачугами, из распахнутых окон которых свисало белье. Местные жители собирались небольшими группками в дверях и на перекрестках, грелись у мусорных костров. Предполагаемый герцогский кучер находился у такого костра и беседовал с людьми, столпившимися у огня.
– Что не так? О чем ты?
– Разве не видишь?
Адриан огляделся, но не заметил никакой угрозы.
– Не вижу чего?
– Мы выделяемся, – объявил Ройс. – В прямом смысле. Тут все низкие.
Адриан кивнул. Ройс прав. На всей улице не было ни одного человека выше четырех футов, и почти у всех имелись внушительные бороды, часто заплетенные в косы или подвязанные тесьмой.
– Что же нам делать? Ползти на коленях?
Шикнув на него, Ройс увел Адриана в тень ближайшего крыльца. Ройс пристально смотрел на группу у костра на перекрестке, где кучер болтал с пятью другими гномами. Они стояли, скрестив руки на груди, время от времени протягивая ладони к огню. С такого расстояния Адриан не мог разобрать слов, но надеялся, что Ройсу это удастся.
– О чем они говорят?
– Спорят о погоде, – ответил Ройс.
– Как можно спорить о погоде?
Ройс жестом велел ему молчать, и Адриан прислонился к серой стене здания, возле которого они укрылись. В окне висела табличка. Наверное, на ней было написано: «Требуется помощник» или «Сдается комната», – но Адриан этого не знал. Он не понимал языка. Само окно располагалось очень низко, а кресла-качалки на крыльце казались детскими.
Похоже на миниатюрную версию мира.
– Я чувствую себя великаном, – сказал он Ройсу и повернулся к кольцу гномов у огня, где разгорелся жаркий спор. Два гнома оживленно жестикулировали, потрясая кулаками. Даже до Адриана периодически доносились крики: «Не говори мне, что есть, а чего нет!»
– Эти парни серьезно относятся к погоде.
– Они больше не спорят о погоде, – возразил Ройс.
– А о чем?
– Это как-то связано с калианцами, мир и приходом весны. Наш друг не пользуется большой популярностью. Он сам недоволен ими. Никому не нравится герцог. И… – Ройс наклонил голову, прислушиваясь. – В калианском районе будет собрание. Важное. Судя по всему, оно имеет отношение к какому-то союзу.
Улицы пустели, окна закрывались – ночь стирала прежние обещания скорого прихода весны. Зимний холод вернулся, напоминая, что с ним еще не покончено. Кучер поднял свой мешок, не слишком радушно попрощался с гномами у костра и зашагал по темнеющим переулкам. Ройс махнул Адриану, и они двинулись за ним следом.
Гном остановился у крошечной лавки мясника, где выбрал одного из трех цыплят, свисавших с балок крыльца, и принялся торговаться на незнакомом языке. Беседа сопровождалась жестами, гримасами и топанием. Птица была такой маленькой и тощей, что Адриан даже усомнился, а цыпленок ли это. Если бы не белые перья, он бы решил, будто это ворона. Вскоре кучер неохотно расстался с монетами, взял цыпленка за лапы и пошел дальше, помахивая добычей. Остановился у тачки, с которой два гнома – старик и его жена – продавали дрова, и придирчиво выбрал три полена, словно продукты на рынке. Нагруженный дровами, мешком и тощим цыпленком, которым он продолжал небрежно помахивать, гном добрался до крошечной лачуги. Побитая непогодой деревянная обшивка стала темно-серой. Верхний этаж выступал над нижним, создавая навес, в его тени скрывалась дверь. Внутри горел свет. Кучер без стука вошел в хижину.
