Ройс медленно скрестил руки на груди и окинул паренька надменным взглядом. Мальчишка был наивным, как новорожденный ягненок.
– Я расследую события той ночи. Давай этим ограничимся. – Он вкрадчиво улыбнулся мальчику. – А ты один из сыновей Уоффингтона, верно?
– Да, я Брайан Уоффингтон, сэр.
– Что ж, Брайан, ты занимаешься экипажем?
– Им занимаются отец и мой брат Стивен, но сейчас их нет. Они отправились за тканью для обивки. К Хэндону, на западный берег.
– Ничего страшного, они нам не нужны. Мы лишь хотим взглянуть на экипаж. Можешь отвести меня к нему?
– Да, сэр.
Брайан повел их в обход столов, стеллажей, рулонов кожи и огромных катушек с нитками. Другие сыновья подняли голову, но ничего не сказали.
– У вас тут много повозок, – произнес Адриан. – Должно быть, дела идут хорошо.
– В Рошели более трех сотен наемных экипажей, – объяснил паренек. – Чтобы поддерживать их в хорошем состоянии, порой приходится заменять экипаж целиком.
Они обошли еще несколько столов – и в глубине мастерской Ройс и Адриан заметили самый безвкусный экипаж, что им когда-либо доводилось видеть. Казалось, он целиком сделан из золота, вплоть до колес. Единственное исключение составляли дверные панели. На них был изображен всадник на вставшей на дыбы лошади, его плащ развевался на ветру. На всадника с восхищением смотрела прекрасная дама. Изнутри экипаж был выпотрошен, снятые и ободранные сиденья лежали на полу мастерской, демонстрируя деревянные каркасы. Ройс шагнул к окну экипажа и вгляделся внутрь. Клочья набивки и следы ровных рядов гвоздей свидетельствовали о том, что прежде экипаж был обит от пола до потолка. Остался только голый деревянный скелет. Ройс отошел и начал осматривать экипаж снаружи.
– Не возражаешь, если я… – Он показал на сиденье кучера.
– Пожалуйста, – ответил Брайан. – Кстати, это не настоящее золото, просто краска. Будь оно настоящее, лошади не смогли бы сдвинуть его с места. И нам бы потребовался отряд солдат, чтобы охранять мастерскую по ночам. – Мальчик рассмеялся.
Ройс запрыгнул наверх и быстро оглядел сиденье.
– Его ремонтировали?
Брайан покачал головой:
– Нет, сэр. Ничего не трогали. Оно не пострадало. Пятна крови были внутри.
Как и на большинстве экипажей, подножка была регулируемой. Ройс уселся на место кучера. Когда он поставил ноги на подножку, его колени поднялись к груди.
– Никто ничего не трогал? Не двигал сиденье?
– Не-а.
– Но ведь кто-то правил экипажем, когда его привезли сюда?
Брайан снова покачал головой.
– Это случилось возле реки, совсем близко. Лошадь привели.
– А кто правил экипажем в ночь нападения?
– Правил? – переспросил мальчик, на мгновение задумался и произнес: – Наверное, Икард Уимбли.
– Наверное? Ты не знаешь?
– Он кучер герцога. Поэтому я думаю, что это был он. Не могу вспомнить точно…
– Это был не Уимбли, – вмешался один из других сыновей Уоффингтона, оторвавшись от работы. Он был на пару лет старше Брайана и пытался отрастить узкую бородку. – Он никогда не возит герцогиню. Стивен часто там бывает. Постоянно болтает с Уимбли. Тот отказывается возить ее. Зовет герцогиню Девкой-виски.
Адриан недоверчиво посмотрел на обоих Уоффингтонов.
– Каким образом кучер герцога может отказаться возить жену герцога?
– И сохранить работу, назвав ее девкой? – добавил Ройс.
– Уимбли возил отца герцога. Он неотъемлемая часть поместья, и его уважают. И уж поверьте мне, не один он так думает. Герцогиню не слишком любили.
– И герцог это терпел?
Сыновья Уоффингтона переглянулись.
– Не уверен, что он точно знал, но не могу представить, чтобы не знал.
– Так кто правил?
Сыновья покачали головами или пожали плечами.
– Уимбли не особо разборчив, когда речь идет о кучере для нее, так что это мог быть кто угодно из поместья.
– Это случилось ночью? – Ройс повернулся к Брайану.
– Ага, было темно.
– Какой дорогой экипаж ехал из купеческой гильдии?
– Мимо нашей мастерской, вниз по холму, мимо Гром-галимуса, затем через мост.
Гром-галимус? Ройс не был силен в языках, но неплохо знал старую речь, эльфийский и даже несколько гномьих слов, почерпнутых у Меррика, который научил его читать и писать. Разумеется, многие эльфийские и все гномьи слова были ругательствами. Гром-галимус было из старой речи – или эльфийского, Ройс точно не помнил, зато помнил, что это означает: «его слава».
