– Освежающее купание, – произнес Адриан между вдохами. Его голос дрожал.
Тусклый свет проникал сквозь отверстие наверху лестницы, и Ройс мог видеть лицо напарника. Дыхание Адриана клубилось в воздухе, он дрожал. Ночь выдалась холодной, но одно дело – гулять под дождем, и совсем другое – промокнуть до нитки. Здесь хотя бы не было ветра, однако это изменится, как только они выберутся наверх. Ройс в предвкушении скрипнул зубами.
– Что это было? – спросил Адриан. – Хотел бы я верить, что лошади случайно испугались и понесли в нашу сторону.
– На совершенно пустой улице? – скептически усмехнулся Ройс. – Где нет ни окон, ни дверей?
– Я сказал, что хотел бы в это верить.
Они поднялись и вскарабкались на несколько ступеней, после чего остановились, чтобы выжать одежду.
– Кто-то только что пытался нас убить? – проговорил Адриан.
– Похоже на то.
Адриан убрал меч за спину.
– Но мы едва приехали.
– Выглядит несправедливо, верно? – Ройс выжал плащ, давая воде стечь по ступеням. – Вероятно, ты прав. Мы влезли в нечто большее, чем простое убийство мужем жены ради денег.
– Но зачем кому-то… Я хочу сказать, откуда кому-либо известно, чем мы занимаемся? Или они так обращаются со всеми гостями? Эй, добро пожаловать в город! Вот вам раскаленная ягнятина и невероятно слабое пиво, а еще не забудьте про бесплатную беглую телегу!
– Мы спрашивали про герцогиню.
– Ты серьезно? В этом причина?
Ройс кивнул и посмотрел на влажные, покрытые каплями стены канализации.
– Этот город напоминает мне Ратибор. Тут намного больше людей и украшений и нет борделей, но общий настрой такой же. Лысый портовый грузчик и компания сбежали не от нас, а к кому-то.
– Но зачем нас убивать? Мы лишь…
– Полагаю, им не нравится, когда чужаки расспрашивают про герцогиню.
– Потому что она мертва? – сказал Адриан. – Или потому что жива?
Ройс пожал плечами. Он провел в городе почти целую ночь – и вопросов стало только больше.
Ройс и Адриан успели на завтрак.
Эвелин Хемсворт восседала во главе стола, покрытого тремя скатертями – снизу желтая, затем голубая, потом снежно-белая, – а на них располагалась многочисленная посуда. Фарфоровые сливочники, чашки, тарелки и емкости для специй были расставлены с такой точностью, что Адриан подумал, уж не воспользовалась ли женщина отвесами и рейсшинами. Хрустальные стаканы властвовали над серебряными ножами и вилками, охранявшими прикрытые салфетками тарелки. Огромные серебряные подносы с причудливыми крышками образовывали идеальный круг, в центре которого красовалась двухфутовая серебряная пальма. У подножия пальмы стояли с канделябрами три человека в тюрбанах и калианских одеждах. Еды не было, однако весь дом пропах свежей выпечкой и поджаристым беконом.
Как уже говорилось, во главе стола восседала Эвелин. Она выглядела так же, как и прошлой ночью: волосы собраны в пучок, строгое платье, высокий тугой воротник, при виде которого Адриан сочувственно вздохнул. Вдова внимательно оглядела напарников большими глазами, над которыми осуждающе вздымались брови. Губы были поджаты, словно туго затянутый кошелек.
Ройс посмотрел на Адриана, и тот уставился на напарника. Оба не знали, что делать: сесть, поздороваться или попросить разрешения присоединиться к хозяйке?
– Доброе утро! – оживленно произнес Адриан.
– Вы опоздали, – сообщила вдова.
Он посмотрел в окно. Лучи утреннего солнца только что проникли сквозь стекло, придя на смену гаснущему огню. Хрустальная посуда засияла всеми цветами радуги.
– Вы говорили, на рассвете.
– Да. Рассвет был восемь минут назад.
– Но солнце…
– Солнце достигает этого дома лишь через восемь минут после рассвета, поскольку его загораживают четырехэтажные «Кабинет Ларднера» и «Гардеробный магазин» на холме на пересечении Кросс и Хоуэлл.
Адриан открыл рот, но промолчал.
– Садитесь, – велела вдова.
Они повиновались. Адриан сел посередине, Ройс – как можно дальше.
– Пахнет чудесно, – заметил Адриан, протягивая руку, чтобы заглянуть под серебряную крышку прямо перед ним.
– Брысь! – Эвелин резко хлопнула в ладоши, останавливая его. – Да что с вами?
