– Мы – больше, чем тела, в которых обитаем, – сказал Фокс. – Они – всего лишь одежда, и все же мы о многом судим по ним. – Он горько усмехнулся. – Уж мне-то следует это осознавать – и все же… – Он посмотрел на картину. – Я не дала Шервуду шанса. Он увидел истину во мне, но я отказалась видеть истину в нем. – Фокс шагнул к Ройсу. – Ты мог бы остаться.
– Твой король будет возражать, и ты лишишься возможности стать графом.
– Я не боюсь короля.
– Разумеется, не боишься, – кивнул Ройс. – Но одиночество – не лучший повод затевать войну.
Фокс нахмурился:
– Я начинаю ненавидеть твою женщину.
– Прощайте, лорд Фокс, – ответил Ройс и направился к двери. Прежде чем выйти, помедлил. – Местная погода – ты ее как-то контролируешь, верно? Поэтому здесь всегда солнечно и тепло, но не жарко.
– К чему ты клонишь? Тебе не нравится хорошая погода?
– Все хорошо в меру.
– Прощай, Ройс Мельборн.
* * *
Все жители лощины Брекен вышли на улицы: мужья, жены и дети, не отходившие от родителей. Все надели лучшие – и во многих случаях единственные – наряды. Воротнички были отглажены, ботинки начищены, волосы аккуратно причесаны. Не было видно ни одного капюшона или шляпы, и все глаза были устремлены на Ройса, Скарлетт и Адриана. Толпа ждала их.
Первой реакцией Ройса была озабоченность; второй – подозрение. Неужели кто-то с утра заглянул в развалюху-церковь? Зная отношение горожан к пастору Пейну, Ройс в этом сомневался. Они откроют дверь, только когда вонь станет невыносимой. А на последующие похороны соберется минимальное число человек, необходимое, чтобы отнести тело в неглубокую безымянную могилу.
Ройс не понимал, почему горожане вышли на улицы и теперь смотрели на них троих, широко раскрыв глаза и улыбаясь. Судя по количеству людей, здесь собрались почти все жители. Один отец усадил сына на плечи, чтобы мальчик лучше видел. Даже Скарлетт выглядела озадаченной.
– Клянусь Маром, – сказала она, когда впереди показался рынок. На площади толпился народ. – Словно в ярмарочный день.
Вагнер, Клем, Брук и Джилл стояли вместе со всеми.
– Вэг! – произнесла Скарлетт, спешиваясь. – Что происходит? – Она привязала лошадь к столбу и присоединилась к ним.
– Они знают, что вы сделали, – ответил Вагнер. – Что вы сделали, и что пытались сделать для леди Далгат, и что сумели сделать для лорда Фокса.
– Откуда? – поинтересовался Ройс.
– Деревенька у нас небольшая, все болтают языком, да я и сам мог обронить пару слов.
Буфетчик ухмыльнулся. Скарлетт толкнула его, и оба рассмеялись.
Ройс оглядел собравшихся. Мальчишки и девчонки с благоговением смотрели на него.
Да мы знаменитости. Содрогнувшись, он возблагодарил Марибора за королевское изгнание.
Адриан не стал спешиваться. Он уже попрощался. Они со Скарлетт обменялись последним взглядом; потом она склонила голову, отвернулась и зашагала к увитому плющом «Колдуэллскому дому». Адриан смотрел ей вслед. Дверь закрылась, но он продолжал смотреть. Мгновение спустя повернулся к Ройсу и спросил:
– Готов?
Тот энергично закивал.
Адриан пустил лошадь шагом, пробираясь сквозь толпу, которая не торопилась расступаться. Ройс ехал за ним.
– Спасибо за все, что вы для нас сделали, – сказала женщина, придерживая локтем недовольную курицу, и потянулась свободной рукой к ноге Ройса.
Отпрянув, тот пришпорил лошадь, и зеваки кинулись врассыпную. Выбравшись из толпы, он снова легонько пришпорил лошадь, и та перешла на рысь. Ройс продолжал ехать рысью, пока деревня и ближайшие фермы не остались позади, и лишь тогда позволил лошади вновь перейти на прогулочный шаг.
Адриан нагнал его, и они поехали рядом. Ройс ожидал разговора. В кои-то веки им было что обсудить. Они более суток не оставались наедине, и за это время многое случилось. Но хотя небо было ясным, как и всегда в Далгате, Адриан не произнес ни слова. Большую часть путешествия он смотрел на поводья и теребил их.
Последние фермы скрылись из виду, и тропа начала взбираться вверх. Наконец исчезли даже охотничьи избушки, и с левой стороны возник обрыв, а с правой – скала. Они приближались к проходу, который вел из Далгата в Большой Маранон, мир открытых равнин, где бродили стада лошадей.
