Зислис недолго слушал старателей-звездолетчиков. На графике сразу отозвалась Юлька Юргенсон по прозвищу Отчаянная, но она больше спрашивала, чем рассказала. Зислис узнал только, что Хаецкие, Прокудин и Мустяца где-то укрылись вместе с кораблем; Василевский с Семецким убиты, а корабль Василевского пропал; Смагин в порядке и предупрежден; Риггельд с Шумовым не отвечают; а Ромка Савельев полетел вытаскивать Чистякова и проверить заимку Риггельда. Юльке явно было некогда, и Зислис коротко обрисовал ситуацию на космодроме, ответил на пару общих вопросов, отключился и пошел вслед за Веригиным в город. Хорошо хоть Веригин не успел никуда забуриться, и Зислис встретил его по дороге к Манифесту.
Зислис с Веригиным без толку послонялись по космодрому и аэродрому, заглянули в «Меркурий», где как раз в разгаре был финальный загул местных бандитов и оказавшихся в пределах колпака старателей. В город идти наблюдателям моментально расхотелось, и они вернулись на станцию: уж очень интересно было знать, чем занимаются чужие на орбите. Тем более что подавлять космодромную технику чужие почему-то не стали. Даже корабли не тронули — ни грузовики, ни лайнер, ни почтарей.
Суваев вместе со своей семьей пропал в городе, а куда подевался зануда Бэкхем — ни Зислис, ни Веригин не заметили. Ушел, и все.
Звездолеты на орбите совершали какие-то малопонятные эволюции, перестраивались, ускорялись, замедлялись. В атмосфере невесть откуда взялся даже небольшой астероид из внешнего скопления — у Веригина глаза на лоб полезли, когда он засек его вблизи гигантского корабля над островком. Астероид, кстати, все равно был мельче корабля. Зислис и Веригин успели пронаблюдать, как чужие на совсем уж крошечных бо-тах-планетниках шныряют вокруг неподвижного гиганта, и тут крейсеры на орбите начали методично давить спутники наблюдения, метеоспутники, спутники связи… Один за другим.
А крейсер над космодромом четырьмя расчетливыми залпами обратил в ничто земные звездолеты в посадочных секторах.
Зислис и Веригин, полные самых черных предчувствий, беспомощно переглянулись. Но повторного залпа не последовало — наземную аппаратуру чужие почему-то не тронули, и парочка наблюдателей еще успела разглядеть на диаграмме, как целая туча мелких кораблей-планетолетов устремилась к поверхности Волги. Крейсер над городом невозмутимо заслонял небо и продолжал генерить защитное поле.
— Как тараканы под блюдцем, — угрюмо сказал Веригин. Слова его гулко отражались от стен непривычно пустого зала. — Интересно, когда они начнут палить по зданиям?
Зислис ерзал в кресле и нервно барабанил пальцами по пульту.
— Не знаю. Может, они и не станут палить?
Оба сознавали, что в зданиях станции оставаться рискованно… но разве снаружи безопаснее? А на станции хоть наблюдать пока оставалась возможность.
Пискнул вызов — городская связь. Лелик Веригин поспешно коснулся сенсора на пульте. Посреди зала сгустилось объемное изображение Павла Суваева. Единственного среди волжан спеца по чужим. Самоучки, правда.
— Ага, — хмыкнул он с видом человека, ожидания которого целиком оправдались. — Так и знал, что вернетесь. Какие новости?
— Кажется, грядет десант. Звездолеты наши уже тю-тю…
— Я видел. Тут в городе паника. Цветет вовсю.
— Правильно цветет, — проворчал Зислис. — Тебе видна диаграмма?
— Да.
— Видишь, сколько гостей? Как горох прям сыплются.
— А визуально показать можете? — спросил Суваев, оживившись.
— Дудки. Спутников больше нет — все передавили, гады.
Суваев помрачнел.
— Значит, все-таки вторжение. Хотел бы я знать — зачем им понадобилась Волга?
Зислис пожал плечами:
— Что тут гадать попусту? Вон причина. Над океаном висит. — Он указал на самое крупное пятно на диаграмме.
— Нет. — Суваев уверенно покачал головой. — Был бы им нужен только суперкорабль, они бы и спускаться не стали. Уволокли бы его к себе, и все дела. Что-то там назревает вверху.
Несколько секунд Суваев внимательно изучал ту часть диаграммы, которая отражала расположение больших крейсеров на орбите.
— Ха! А ведь там определенно шухер!
Зислис и Веригин дружно взглянули на диаграмму, но обоим было решительно непонятно, отчего коллега вообразил, будто наверху поднялся шухер. Суваев снизошел и пояснил:
