Умирающая птица продолжала бить по шлюпке крыльями, да и улетевшая могла еще вернуться. Оберн бросил весло, вытащил меч — и нанес удар, меткости которого не помешала даже качка. Но ему пришлось вонзить меч в пернатого врага еще не раз, прежде чем тот перестал наконец хлопать крыльями. Обернувшись, Оберн успел заметить, как Дордан, пошире расставив ноги для равновесия, целился в оставшуюся птицу. Та птица, которую Оберн ударил веслом, плавала на поверхности неподалеку от них. Раскинувшиеся по воде крылья не давали ей пойти ко дну, и она медленно дрейфовала к берегу, покачиваясь на волнах. Неестественно выгнутая шея говорила о том, что Оберн действительно ее сломал.
Дордан выругался, когда выпущенная им стрела сбила только одно перо. Но птица повернула к скалам, неохотно признав свое поражение. Тем временем один из матросов начал вытаскивать заколотую птицу у них из-под ног, чтобы переложить на более подходящее место. Оберн наклонился, чтобы помочь. Убитая тварь оказалась неожиданно тяжелой. Второй матрос и Дордан готовились забросить сеть.
Они ловко выловили из воды вторую птицу и втащили ее в шлюпку. После этого они снова принялись работать веслами, с трудом управляя отяжелевшей лодкой. Они по-прежнему хотели добраться туда, где вода кипела от рыбы.
Им пришлось нелегко: во время схватки с крылатыми хищниками они оказались слишком близко к линии прибоя, и волны разбивались о подножие скал совсем рядом с ними. Лодку резко качало, грести было почти невозможно. Тем не менее матросам, Оберну и Дордану удалось подобраться к тому месту, где пировал рыбий косяк. То, что пожирали рыбы, почему-то не погружалось на дно, а продолжало плавать почти у самой поверхности. Время от времени оторванный кусок всплывал среди волн — а потом исчезал в рыбьей пасти.
Разведчикам никак не удавалось понять, что же это такое. Рыбья добыча походила на некую губчатую массу, в которой рыбы проделали множество крупных дыр. Стараясь не задеть рыбью пищу, матросы забросили сеть.
Улов оказался настолько тяжелым, что Оберн усомнился в том, что им удастся перевалить пойманную рыбу в шлюпку, и подумал, что скорее придется тащить ее на буксире до самого корабля. Однако, напрягая все силы, Бродяги все-таки извлекли серебристую трепещущую массу из воды; птицы, лежавшие на дне шлюпки, оказались полностью засыпанными рыбой. О том, чтобы забросить сеть во второй раз, и думать не приходилось: шлюпка и без того так отяжелела, что грозила затонуть. Волны то и дело перехлестывали через низко опустившийся борт, так что одному матросу пришлось непрерывно вычерпывать воду, иначе они просто пошли бы ко дну.
Оберн не представлял себе, насколько съедобной окажется их добыча, а если она все-таки съедобна, то насколько противным будет ее вкус. Ясно было, однако, что птицы могут стать серьезным противником. И нельзя было исключить того, что за скалами обитают еще более опасные существа. Оберн пристально разглядывал скалистый барьер все то время, пока они плыли обратно к кораблю. Наверное, даже хорошо, что они не попытались высадиться на берег сразу. Странная земля, эта Зловещая Трясина, — и пугающая.
В комнате на вершине башни было тихо — и время еле ползло. Иса не могла позволить себе задерживаться здесь надолго и ждать. И давать волю неотвязным страхам. Королева невольно вздрогнула. Страх неуместен сейчас, когда на кону стоит целое королевство. Она решила заменить слово. Пусть это будут неприятности. Именно из-за них у нее в висках пульсирует тупая боль.
Древние записи говорили, что ее посланник не подвержен почти никаким опасностям. Если не считать… Иса нервно изменила позу. Что люди вообще знают о Зловещей Трясине, кроме того, что это — водяной капкан, в котором открыто правит смерть? И все же ей необходимо узнать результаты поисков — и как можно скорее.
Борф. Несмотря на все ее усилия, было заметно, что с каждым днем его состояние ухудшается, что приближается тот момент, когда король станет совершенно ни на что не годным. Как раз этим утром двое его врачей явились к ней с мрачными прогнозами. Они даже не дали ей позавтракать! И во время разговора неотрывно смотрели на ее руки. Иса прекрасно понимала, о чем они не решаются ее спросить. Она почти слышала, что вертится в их мыслях: справедлив ли слух о том, что Великие Кольца хранят жизнь не только страны, но и монарха? И не соизволит ли ее величество вернуть их королю?
