— Полегче, Лиггет, — сказал он, быстро подойдя к нам. В его бумажнике был другой жетон. — Порядок, Хейвуд, — продолжал он. — Вы пойдете со мной.
Он оттеснил Лиггета плечом и язвительно поинтересовался:
— Неужто тебе не объяснили, что совать нос дальше, чем положено, — вредно?
Лиггет побагровел, сжал кулаки, но у второго, очевидно, прав было больше, потому что Лиггет так ничего и не сказал.
Хейвуд взглянул на меня и прощальным жестом поднял руку:
— Пока, Пимми!
Вместе со вторым они подошли к двери, и Лиггет уныло поплелся рядом. Когда дверь открылась, я увидел еще несколько человек, стоявших в холле. Тот, который уводил Хейвуда, выругался.
— Вы, чучела, — зло сказал он. — Это мой арестант, и если вы думаете…
Дверь захлопнулась, и я так и не узнал, что он сказал еще. Какое-то время из-за двери доносились невнятные звуки спора, а потом я услышал, как все они ушли.
4 сентября, 1974 г. Хейвуд не появлялся, и я весь день был один.
Но вечером приходил Лиггет. Боюсь, я уже никогда не увижу Хейвуда.
Лиггет заглядывал поздно вечером. Он выглядел невыспавшимся и очень нервничал. И кроме того, он был пьян. Он пересек лабораторию, громко стуча каблуками по цементному полу, упер руки в бока и уставился на меня.
— Ну что, супермен, — произнес он с пьяным раздражением в голосе, — вот ты и лишился своего приятеля-предателя. А теперь твоя очередь. Хочешь знать, что они собираются с тобой сделать? — Он захохотал. — Тебе хватит времени подумать об этом!
Лиггет принялся вышагивать взад и вперед передо мной, потом вдруг резко повернулся и ткнул в меня пальцем.
— Думаешь, тебе удастся одолеть человечество? Считаешь себя умнее нас, да? Но мы тебе покажем! Ты еще нас узнаешь! Нет у тебя права издеваться над человеком, он собьет с тебя спесь. Он станет бить и топтать тебя до тех пор, пока не развалишься. Вот как поступают люди, робот! Мы не из стали и проводов — мы из плоти, из крови, из мышц. Плоти, что пробила себе дорогу из моря и джунглей; мышц, которые сокрушали все на своем пути; крови, которая миллионы лет лилась за то, чтобы человек стал превыше всех. Вот такие мы существа, робот! — Он еще походил и снова повернулся ко мне: — У тебя никогда не было шансов. И не будет.
Вот, наверно, и все. Вообще все — вы понимаете, что я имею в виду. Теперь можно выключить воспроизводящее устройство. Попрощается ли кто-нибудь за меня с Хейвудом и с Расселом, если это возможно?
ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
820-й ЦЕТИР, СЕКИМПОВС.
21 сентября 1974 г.
Блалок, руководитель проекта.
Холлу, директору,
Направляю вам копию текста, извлеченного из так называемого дневника робота, хранящегося в его памяти и переписанного сегодня утром. В настоящее время робот транспортируется к реке Патаксент внутри монолитного бетонного блока, в котором было проделано отверстие для подключению к воспроизводящему устройству.
Как преемник Виктора Хейвуда на посту руководителя проекта, я хотел бы обратить ваше внимание на то, что робот по определению не способен лгать, в связи с чем этот текст должен быть, на мой взгляд, приобщен к делу Виктора Хейвуда в качестве доказательства полного отсутствия у последнего каких бы то ни было изменнических намерений.
Совершенно очевидно, что Хейвуд был искренне убежден, будто действует во исполнение первоначальный указаний, вытекающих из целей и задач проекта.
Что касается Вашей памятной записки за 8-4792-Х от 20 сентября с. г., то доклад о нанесенном лаборатории материальном ущербе находится в стадии подготовки и будет направлен Вам немедленно по завершении.
Я полностью согласен с тем, что все исследования в направлении, начатом Хейвудом, должны быть прекращены. Исследования модификаций роботов, названных Хейвудом зомби-раб, уже начаты во вновь организованной лаборатории, и первых результатов я ожидаю в ближайшие десять дней.
Прилагаю также предварительные результаты общей оценки перспектив организации разработок других возможных типов роботов.
Хочу обратить Ваше внимание на то, что оценки эти исключительно неблагоприятны.
Т. Е. Блалок,
руководитель проекта,
ЛИЧНОЕ ПИСЬМО
820-й ЦЕТИР,
СЕКИМПОВСа
