Вслед за лисой она вышла из комнаты и спустилась по узкой деревянной лестнице в кухню.
Тео жарил блины. Стоял у плиты в вылинявшем полосатом фартуке: в одной руке — сковорода, в другой — половник с тестом. Пахло ванилью, сливками и еще чем-то домашним и умопомрачительно вкусным.
— Вам чем-нибудь помочь? — Аста подошла поближе.
— Не надо пока, спасибо. — Дед вылил тесто на сковородку, дал ему растечься, поставил на раскаленный кусок каменной плитки. — Присаживайся, развлечешь меня светской беседой.
Аста присела на резной табурет (сначала взявшись за него обеими руками — вдруг сбежит). Осмотрелась вокруг, думая, о чем бы спросить первым делом, — странности на каждом шагу. Вот хотя бы печка. И не печка совсем — квадратная каменная плита на столе, черная, вроде базальта, а на ней четыре круглые плитки поменьше — и та, что под сковородой, горит огненным светом. Видно, что горячая — не притронешься, но ни проводов, ни газового баллона рядом не видно. Но как? Или вот…
Тут она заметила, что Ирис, заглянувшая было в кухню, тут же убежала по каким-то своим делам, и спросила полушепотом:
— Скажите, а Ирис… она правда летает? В смысле, как птица?
— Только птица летает как птица. — Тео снял сковороду с плиты, наклонил — готовый блин съехал на тарелку, где уже высилась горка таких же, тонких и румяных. — Каждое крылатое существо летает по-своему, потому что крылья — продолжение не только тела, но и духа. Но Ирис действительно может летать. В небо, конечно, не поднимется — вес не тот. И конструкция. — Тут он тоже понизил голос и даже оглянулся на дверь — видно, чтобы не ранить лисьих чувств. — Но с горки на горку перелетит, особенно если хорошо разбежится. Еще она лазит по крышам, как кошка, когда охотится, — и, конечно, упасть не боится.
— Здесь все лисы крылатые?
— Нет, крылатые — очень редкий вид, их мало осталось. Они живут ближе к югу, к горам, где почти нет людей. Когда-то жили и во внешнем мире — в ваших лесах, но их там перебили из любопытства. А Ирис я нашел в походе три года назад, лисенком еще, — шерсть обгоревшая — видно, опять детки наших соседей развлекались. Она тогда очень ослабла от голода и болезни, но ее удалось выходить, теперь здесь живет. Хотя, бывает, уходит в лес на целые недели, а потом возвращается. С Тайсой еще в город бегает за компанию. Ну, нам так спокойнее. Ирис добрая, если ее не злить. Чужих не жалует.
Рассказывая, он испек еще три или четыре блина, и только тут Аста заметила, что он не переворачивает их на сковороде. Выливает тесто, печет несколько секунд и потом сразу на тарелку — а блин прожарен с обеих сторон. Что за дело?
Тео, заметив, что она зачарованно следит за его действиями, рассмеялся и объяснил, не дожидаясь вопроса:
— Это такая специальная блинная сковорода. Как она устроена, неясно, но есть легенда, как она появилась. Жил здесь будто бы, лет сто пятьдесят тому назад, один кузнец, который очень любил блины. И сыновей у него было то ли семь, то ли восемь, и тоже все блиноеды. И еще всяких друзей-приятелей целая куча, которые нет-нет да и забегут на чай, — жена у кузнеца на весь город славилась этими блинами. А на столько едоков пойди постой целый день у печи! Тогда она и говорит мужу: «Сделай мне такую сковороду, чтобы блины на ней пеклись быстро-быстро, да не подгорали, и чтобы их не переворачивать, а то я все пальцы уже обожгла…» Ну а кузнец был любитель своего дела, ему лишь бы задачу позаковыристее. Три недели думал, работал в своей мастерской — и сделал своей жене такую сковороду, на которой блины сразу с двух сторон пекутся. А секрет передал своим ученикам, и с того времени появились у здешних людей такие сковородки. Как их кузнецы делают, никто не знает, да я бы и не дознавался. Я считаю, что чудеса понимать не обязательно — достаточно им радоваться от души.
Как будто ответ на недавние мысли Асты… Она задумалась, а Тео спросил:
— Да, ты же так и не сказала, зачем к нам зашла. В гости? Или так, прогуляться?
— Почти. Вообще, я… как бы… — Ладно, чего уж тут придумывать. — Я хотела бы пожить здесь немного, увидеть город поближе, может, чем-то помочь. — И добавила поспешно: — Конечно, я буду работать. Я много чего могу, у меня в школе и студенчестве было много разных работ.
