- А ты, конечно, не заметил?
- Нет… нет…
- Вот всегда так. Как будто он в другом мире живет. Принцесс все еще видит во сне и даже летает.
- Принцесс? - Перекурин наконец понял, что это за положение, в которое он попал. Жена ждет третьего ребенка, а рядом стоит женщина, которую он любит, которую видит во сне и наяву, без которой и жить-то не хочется.
- Мира мне помогла. Вы хоть познакомьтесь… Без нее не знаю, что и делала бы. Сумка тяжелая.
- Зачем же? Может, «Скорую» вызвать?
- Была уже, - коротко ответила Мира. - Ну, я пойду. Счастливо вам. Берегите жену.
- Живем в одном доме и даже незнакомы. Мира, вы заходите к нам. Не всегда ведь я так раскисаю.
- Зайду, если будет время. Мы ведь уезжаем… - Она уже вышла в коридор.
- Саша, проводи! Чего стоишь?
Перекурин вышел на лестничную площадку. Молча. Она стояла перед ним, стараясь понять, что происходит сейчас в его душе. Он посмотрел ей в глаза. Она не отвела свои и только сказала:
- Вот как бывает…
И пошла вниз, держась за перила и не оглядываясь.
Он вошел в квартиру, наклонился к Машеньке, взял ее руки, спрятал в них свое лицо и прошептал:
- Что же ты наделала, Машенька…
С Машей не случилось ничего страшного. Она лишь один день пролежала в постели.
Перекурин несколько дней был удивительно спокоен. Казалось, что он снова становится прежним добропорядочным отцом семейства. Да и дела на работе пошли лучше.
Вот только он не мог спать.
В середине сентября он позвонил Мире.
- Я хочу еще раз видеть вас. - Он снова говорил ей «вы». - Ведь даже осужденный имеет право на последнее слово. Можно мне увидеть вас?
- Приходи, Саша, - ответила она.
Он встретил ее в Университетской роще. Было тепло. Последние теплые дни осени.
- Я хочу рассказать вам одну смешную историю, - сказал он и рассказал ей о своей любви. Подробно, день за днем. Все, что он чувствовал, что с ним происходило, все.
Они стояли под сосной. Он не удержался и положил свои руки ей на плечи. Она не протестовала.
- Слушай еще. Я люблю тебя, Мира. С самого начала я знал, что ничем не сумею увлечь тебя, что моя любовь так и останется во мне, что никогда ты не скажешь мне: «Люблю». Я знал. Только не мог удержаться, не мог не рассказать тебе все. Может, я и напрасно это сделал. Я хочу только одного. Чтобы моя любовь когда-нибудь пригодилась тебе. Если кто-нибудь захочет втоптать в грязь твою гордость, твою любовь, если тебе будет невыносимо больно от обиды, знай, что я люблю тебя. Знай, что тебя надо любить. Знай, то ты более других достойна любви. Тебя нельзя не любить.
- Милый, смешной Сашка. Тебе плохо сейчас. Я знаю.
- Да, мне плохо. Но я ничего не хочу возвращать назад, ни в чем не раскаиваюсь. Мне сейчас плохо. А через пять минут, когда ты уйдешь, мне будет еще хуже. Пускай. Зато ты разбудила меня. Я так и проспал бы всю жизнь. Хорошо, что я встретил тебя.
- И мне хорошо.
- Хорошо, что ты не любишь меня. Для тебя. Со мной бы тебе было трудно. И у тебя бы не было покоя в душе, и ты бы металась, как я, не находя успокоения. И все время тебе что-то было бы нужно. И ты бы пела и плакала. Хочешь, чтобы был взорван мир в твоей душе?
- Нет, - она освободилась от его рук и сделала маленький шаг назад.
- Хочешь не знать покоя?
- Нет, нет, - она оттолкнула его.
- Хочешь любить?
- Нет! Не надо! Перестань! Остановись! Я уеду через неделю. У тебя пройдет.
- Нет.
- Ничего не говори! Я тоже хочу любить! Не говори больше. Ведь я же останусь с тобой! Что мы тогда будем делать? Что будут делать твои дети? Машенька? У меня есть еще капелька покоя. Не отнимай ее. Может, я переживу. Прогони меня, скажи что-нибудь, чтобы я ушла. Нам нельзя вдвоем… нельзя. - Она провела по его лицу рукой. - Я поцелую тебя, только забудь все. Я все еще жду, что будет покой.
Он прижал ее к себе. Не отпускать бы никогда! Чувствовать, как бьется ее сердце! Видеть ее глаза, ее улыбку, гладить ее волосы. Мир мой! Губы ее, горячие и упругие! Глаза, большие и совсем рядом. Совсем рядом. Ближе уже нельзя. Худенькие плечи… И больше никогда этого не будет.
- Я ухожу, Саша. Мне не хочется уходить. А иначе нельзя. Прощай, Саша.
