— Да мне уже все равно, если честно, но вы меня убедили, здесь топиться не буду. Пойду на Москву-реку. Там, действительно, надежнее, — Александр расхохотался. — А вы, извините, стерва! А еще прикидывались Матерью Терезой.
— Никем я не прикидывалась! — Саша театрально надулась. — Я могу быть и той, и другой в зависимости от обстоятельств. Диапазон мой личности чрезвычайно широк.
Александр посмотрел на Сашу оценивающе. Из его зеленых глаз на мгновение исчезла муть страдания, они стали веселыми, задорными и молодыми. Он даже похорошел — перестал выглядеть жалким. Саша подумала, что в прошлой своей состоятельной жизни он наверняка нравился женщинам. И даже не потому, что был богатым, а потому, что был чертовски обаятельным.
— А знаете, — сказал он, — я бы в вас влюбился, не будь я сейчас беден, как церковная мышь. Вы очень красивая женщина и очень необычная.
— Что вам мешает это сделать сейчас? Разве чувства можно контролировать?
— Их можно сдерживать. Не всегда, безусловно. Любовь для меня сейчас — непозволительная роскошь.
— А, может, быть в ней ваше спасение? Может быть, любовь вас окрылит, раскроет вам глаза и вместо того, чтобы строить планы самоубийства, вы начнете строить планы, как вам выбраться из этой ситуации. Ведь согласитесь, ситуация-то небезвыходная. Крыша над головой у вас есть, так ведь? — Александр кивнул. — Руки-ноги целы. Голова на плечах имеется. Так и что же вам мешает хотя бы устроиться на работу. Вы ведь наверняка умеете что-то делать.
Александр вяло пожал плечами:
— Наверное, умею. Руководить. Только, боюсь, на руководящую должность меня не возьмут. А начинать с нуля в мои-то сорок семь как-то унизительно. Не юнец уж.
— Вам сейчас не до амбиций. Вам сейчас совершенно любая должность подойдет. Ведь насколько я понимаю, речь идет о голодной смерти?
— Именно так, — он кивнул.
— Только не обижайтесь, пожалуйста, не обижайтесь. Я не хочу вас обидеть. Просто хочу помочь, — Саша начала рыться в своей сумке. — Так, это визитка одного моего хорошего знакомого, я с ним поговорю, и он возьмет вас на работу. Охранником. В этом нет ничего такого. Надо ведь с чего-то начинать? А потом вы подыщете что-нибудь более подходящее. А это вот… все, что у меня сейчас есть. Это в долг. Вы мне потом вернете, когда-нибудь, когда поправите ваши дела. — Саша протянула Александру деньги. Там было пятьсот долларов.
Он решительно замотал головой.
— Нет, я не возьму. Вы, что дура? Или святая? Я ведь могу быть аферистом! Вдруг я тут прогуливаюсь каждый вечер и разыгрываю комедии перед такими добренькими идиотками, как вы? Вижу, что дамочка в дорогих шмотках и в смятенных чувствах, устраиваю ей представление и выманиваю деньги. Нельзя же быть такой наивной! Не девочка ведь уже!
— А мне плевать! — закричала Саша. Она была уже изрядно пьяна. — Если вы тот, за кого себя выдаете, значит, я хочу вам помочь. Мне будет очень жаль, если пропадет хороший человек. А если вы мошенник, то путь это будет моей платой за хорошую актерскую игру. Артистам тоже нужно платить, тем более, если спектакль был сыгран только для одного зрителя. Берите деньги!
— Не возьму!
— А я говорю, берите!
— Нет!
— Если не возьмете, значит, я сейчас пойду топиться в этой холодной, грязной луже. И вам будет стыдно! К тому же выйдет скандал! С участием милиции! И если вы аферист, неприятностей не оберетесь!
— Шантажистка!
— Очень вас прошу, возьмите деньги! — взмолилась Саша.
— Хорошо, — сдался Александр. Купюры исчезли в его кармане. — Спасибо. А знаете, вы вернули мне веру в людей.
— Рада была помочь.
— Оставьте мне хоть номер своего телефона, — Александр как-то совсем сник. — Почти два десятилетия по кирпичику строил свое состояние. Думал, обеспечил себя до конца жизни. Думал, это главное, думал деньги — это прочный фундамент моего существования и никакое землетрясение, никакие штормы, цунами, торнадо его уже не разрушат. А вот ведь как получилось… Материального благосостояния больше нет, и оказывается, что кроме этого ничего у меня в жизни-то и не было. Ни семьи, ни детей, ни родственников, ни друзей. Только неожиданная доброта случайной знакомой.
