— Зак, а она и вправду в тебя влюбилась?
— Выходит, да.
— Она знала, что ты сутенер?
— Нет. Я сказал ей, что работаю коммерческим директором одной крупной компании, — по-лошадиному заржал Зак. — И эта дура поверила!
Я прижала локтем выпирающий из кармана пистолет. Не сейчас, не время. Позже…
— Говорят, ты и сам теперь крутым стал. Везде выступаешь. Являешься учредителем какого-то фонда. Растешь прямо на глазах.
Зак достал из бардачка начатую бутылку виски и сделал несколько глотков.
— А тебя это удивляет, дорогая? Профессионально растут не только политики, но и сутенеры. В сорок лет пора и остепениться. Всякое в моей жизни бывало: разборки, перестрелки, драки… Но все это осталось в прошлом и больше никогда не вернется. Теперь я уважаемый человек. Захочу, в Думу баллотироваться буду. С моими-то деньгами — пройду, можешь не сомневаться. — Зак замолчал т посмотрел на меня полупьяным взглядом.
— Ну что, Ленка, покатили?
— Покатили. Слушай, Зак, а может, ты на месте проверишь мой профессионализм?
— Что, прямо в машине?
— Ты так спрашиваешь, как будто никогда раньше не трахался в машине.
— Я уже и не помню, когда это была.
— Ну так давай вспомним.
Сложив брови домиком, Зак погладил мою перебинтованную голову, затем еще раз глотнул из бутылки и, закрыв ее, сунул обратно в бардачок.
— Зак, а ты что к этой Маше испытывал? Неужели только неприязнь?
— А тебе-то какая разница?
— Понимаешь, Зак, мы успели с ней подружиться. Она о тебе многое рассказывала, — И что же она рассказывала?
— В основном глупости какие-то болтала, но мне показалось, что она по уши в тебя втрескалась, — Да ну ее к черту! Привыкла от жизни одни конфетки получать. Папаша ее, я узнавал специально, при всех режимах как сыр в масле катался.
Вот и избаловал дочку, вырастил примадонной.
А по мне, так шизофреничкой сделал.
— А зачем ты посадил ее на иглу?
— А что мне оставалось делать? Не жениться же на ней!
— Ну хоть немного ты ее жалел?
— Я вообще не умею жалеть баб, потому что они законченные шлюхи.
— Но ведь Маша не была шлюхой. Она, кажется, художницей была.
— Какая разница! Не была, так стала бы!
Зак расстегнул «молнию» на брюках и погладил взбугрившийся член.
— Ну что, Ленка, обожженная ты моя. Давай проверим твою профессиональную пригодность.
— Давай, — сказала я, вытащила пистолет и, схватив рукоятку обоими руками, прицелилась в его грудь.
— Ленка, т-т-ты что это, — запинаясь, как ребенок из логопедической группы, произнес Зак. — Т-тты что надумала? Ш-ш-шуточки вздумала шутить?
— Какие шуточки, гад? А ну выходи из машины!
— Перестань, Ленка. Я ведь и разозлиться могу.
— Снимай штаны и выходи из машины. Одно лишнее движение — и стреляю без предупреждения.
— Ты что?!
— Считаю до трех. Раз…
Стянув с себя штаны, Зак открыл дверь и вышел из машины. Он был такой маленький, такой жалкий в длинной — почти до пят — шелковой рубашке, застегнутой на все пуговицы, кроме верхней. Даже в темноте было видно, как дергается его кадык.
Боже мой, неужели это Зак, участник многочисленных презентаций, тусовок, фуршетов, учредитель какого-то фонда? Известный в Москве сутенер…
— Зак, ты похож на маленького, запуганного зверька. На тушканчика. Скажи, тебе страшно? — рассмеялась я.
— Прекрати издеваться, Лена! Это совсем не смешно!
Не выпуская пистолета из правой руки, я размотала закрывающий лицо бинт и посмотрела Заку в глаза. Ночной ветерок слегка растрепал мои волосы. Думаю, в этот момент я выглядела обворожительно.
— Ну и как тебе мое обожженное лицо?!
— Кто ты? — спросил Зак и слегка попятился.
— Я Лена, Зак, неужели ты меня не узнаешь?
— Ты не Лена.
— Если я не Лена, то, значит, я Маша, — Ты не Маша.
— А кто же я, по-твоему?
— Не в меру разыгравшаяся шлюха, вот ты кто, — осмелел Зак. — Дурак, какого черта я сюда приехал?
Ведь я же прекрасно знал, что Ленка погибла при пожаре!
— Ленка не погибла, Зак. Она сейчас стоит перед тобой.
— Но.., ты не похожа на нее.
— Еще бы.., ведь мне сделали больше двух десятков пластических операций.
— Это не ты.
— Ладно, Зак, Лена я или нет, не имеет никакого значения. Я пришла сюда для того, чтобы тебя убить. Я пришла отомстить за проститутку Лену и.., за множество других девушек, которых ты заставлял работать на себя.
