— Нам очень важно снять с себя все подозрения в этом деле со статуэткой, — продолжила Анна, возвращая ему пиджак.
— Я знаю, но доставить сюда статуэтку не так уж и просто.
— То есть?
— Я хочу сказать, что, пока на этой статуэтке сосредоточено всеобщее внимание, а Ротшильд, не скрывая своих намерений, пытается нам навредить, важнее всего обеспечить ей надежную охрану.
— Статуэтка должна быть здесь как можно скорее, а то может случиться так, что от нашего аукциона ничего не останется еще раньше, чем ее сумеют похитить.
Рорк задумчиво проводил Анну внутрь, а когда надевал пиджак, заметил, что за ним пристально наблюдает один из самых влиятельных членов совета директоров аукциона.
— А у вас тут представлена неплохая коллекция, — заметил Джордж Кромвель. — Я даже и не подозревал, что Тайлер был таким знатоком.
— У этого человека хватало секретов.
— Надеюсь, он забрал их с собой в могилу.
Рорк вежливо улыбнулся, ничем не выказывая своего нетерпения. Может, он делает из мухи слона? Или его инстинкт прав — с этим человеком действительно что-то нечисто? Или, может, у него просто развилась паранойя после всех этих полных опасностей лет и последних трех месяцев игры в прятки с кровожадным картелем?
— А что здесь делали агенты ФБР? — поинтересовался Кромвель.
— Они получили кое-какую информацию и пришли уточнить некоторые детали.
Похоже, на свой собственный лад эти бетонные джунгли так же опасны, как и те тропические, из которых он только что вернулся.
— И у них это получилось?
— Думаю, у них остались некоторые сомнения.
— Меня волнует дальнейшая судьба аукциона Ваверли.
— Почему же? — поинтересовался Рорк, отпивая глоток шампанского с безразличным видом. Он терпеть не мог все эти словесные игры, предпочитая бандитов с их ножами и пистолетами, честно пытавшихся его прикончить, а не изматывавших душу изысканными речами.
— Некоторые владельцы акций нашего аукциона подумывают об их продаже.
— Дайте-ка угадаю. — Рорк уже даже почти не пытался скрыть свое раздражение. — Ротшильду?
— Да.
— Вот только им самим от этого лучше не станет.
— Из-за последних событий некоторые считают, что аукционом плохо руководят. — Кромвель одновременно высказывал свое мнение и пытался хоть что-нибудь выведать у Рорка.
— Чушь. Анна отлично знает свое дело, так что если кого и стоит винить в недавних трудностях, то только Далтона Ротшильда.
— Возможно, но ваши последние действия не принесли никакого успеха.
Рорк промолчал. Нет смысла говорить о том, что его действия не имели никакого отношения к аукциону, ему все равно не поверят и только лишний раз в чем-нибудь заподозрят.
— Все мои действия были полностью законны.
— Разумеется, но не все так просто. Многие рынки взлетают и рушатся исключительно из-за своеобразного восприятия реальности некоторыми людьми.
— А меня воспринимают как…
— Как слишком независимого как в профессиональной, так и в личной жизни.
С этим не поспоришь. Рорк всегда действовал исходя из своих потребностей и желаний, не обращая внимания на других.
— Думаю, если вы сможете доказать, что искренне преданы аукциону, у меня получится убедить остальных членов совета директоров, что вы, Ванс и Анна — именно те люди, которые нужны нам.
— И как мне это сделать?
— Покажите нам и всему миру, что вы остепенились.
Иными словами, Кромвель хочет, чтобы Рорк в ближайшем будущем забыл о любых опасных предприятиях. А это не так-то уж и просто, ведь Рорк как раз напал на след второй головы леопарда, что когда-то украшала трон Типу Султана, сыгравшего важную роль в истории Индии и ислама. Первую голову, украшенную бриллиантами, изумрудами и рубинами, ему удалось отыскать несколько лет назад в невзрачном чемодане, волею судьбы заброшенном в Канаду. Разумеется, ее тогда продали с аукциона. И покупатель, собиравший предметы искусства Ближнего Востока, пообещал Рорку доступ к уникальному документу из своей коллекции, если он сможет найти парную голову. А эти сведения значили для Рорка несравнимо больше, чем полмиллиона долларов, которые сначала предложил ему коллекционер.
— Я собираюсь покинуть Нью-Йорк через пару дней.
