– Чего, собственно говоря, удивительного? – отозвался Микис, тщательно проходясь специальной щеточкой по отворотам своего уникального пиджака. – Мы в самом нутре «угольного мешка». Про эту звездочку никто и слыхом не слыхивал, пока Рыжий Варлаам на нее не наткнулся, скрываясь от имперской «Каракатицы». А Варлаам как-то не поспешил поделиться этим своим открытием ни с Академией, ни с кем еще из официальных лиц. И долгие десятилетия здесь была идеальная перевалочная база для контрабанды целых шести секторов... Но всему приходит конец... Осталось лишь прозвище...
– «Солнце воров»? Местные жители не обижаются?
– Нет, скорее страдают от ностальгии. Кроме прозвища остались еще и славные традиции...
– А вы бывали здесь?
– В системе – так да, и не однажды. А на Мелетте, слава те Господи, ни-ког-да! А вы, я вижу, угомонились, – с удовольствием констатировал Палладини, стряхнув последнюю невидимую соринку с клетчатого чуда портняжного ремесла и определяя это чудо в шкаф. – По-моему, вы по четыре раза обошли все ходы и выходы на лайнере. В пожарной инспекции в вас, Кай, так просто души бы не чаяли. Рад видеть вас, наконец, в горизонтальном положении...
– А вы, я вижу – домосед, Майк. Просто носа не кажете из каюты...
– Люблю комфорт и не люблю лишних встреч... И кроме того – с моим гастритом... Думаю завтра зайду в корабельный госпиталь. Может, избавлю вас от своего соседства на пару суток – лягу там на стационарное обследование – благо входит в стоимость билета... А там и до Кирилофф-пойнт доберемся, и мне сходить – опять дела да хлопоты затянут, о здоровье снова некогда вспомнить будет...
Кай хотел было посоветовать Майку воздержаться от визита в корабельную лечебницу – он готов был поклясться, что физиономия судового эскулапа явно знакома ему по какому-то из относительно недавних дел о контрабанде наркотиков, но по старой профессиональной привычке прикусил себе язык.
– Господи, – сказал он вместо этого, да в наше-то время, когда любой замухрышка с дипломом медика вас от вашей хвори избавит, пожалуй, скорее, чем вы успеете почистить зубы... Вы прямо-таки лелеете свой гастрит, как драгоценность. Странно, как вам удалось пройти тамошний досмотр с таким-то сокровищем...
Микис неприятно поморщился и с некоторым испугом посмотрел на Федерального Следователя. Потом промокнул лоб платком, которому немногого не хватало, чтобы сойти за скатерть в итальянском ресторанчике.
– Что за дребедень, спрошу я вас, вы читаете? – продолжал он беседу, прерванную бестактной шуткой Кая. – Если это путеводитель по Мелетте, так выбросьте этот предмет в мусоропровод и отдохните. Вы знаете, после часа ночи мы начинаем становиться под погрузку, придет шаттл с поверхности, и я, например, наверняка потом не буду спать до утра – знаете, когда пол начинает шевелиться под ногами, мне это напоминает Террамото, а все мое нежное детство как раз и прошло на этой милой планетке... Знаете, каждый, кто там жил, если ночью затрясется пол, выскакивает в окно. Условный рефлекс... Но в том то и горе, что на таком вот лайнере нет никаких окон...
– Насчет путеводителя вы, пожалуй, правы, Майк, – вяло отозвался Кай. – Все равно ближе двух тысяч миль мы к планете не приблизимся. Да и вся орбитальная стоянка – менее суток... Но интересно, однако, – как-никак там, внизу – целый мир...
– Очень дерьмовый мир, смею вас заверить! Если вы думаете, что в этом месте можно делать дела – так нет, никаких дел там делать нельзя, кроме как продавать друг другу одну и ту же бутылку виски и иметь с этого жалкие баксы. И в бутылке потом окажется не виски, а кошачья моча – это будьте уверены... Когда после всей этой заварухи, которую устроили эти чудаки, стали наводить порядок, _м_а_ф_и_я_, – это слово Микис произнес доверительным шепотом, – отвалила кому-то несколько тонн кредиток, и с тех пор Мелетта имеет юридическую автономию. И чудаки, которые там живут, воротят, как говорится, все, что захотят...
– Вам лучше знать, Майк. Но в принципе – неплохая планета. На большей части суши – вечная весна. Альпийские курорты, пляжи на сотни километров...
