– Если бы у меня была паранойя, я бы сказал, что правительству уже хорошо известно местонахождение не только монахини, но также Фернандо Белтрана, Ли Уолкера, Луиса Калана. Келли и Детонк – совсем другое дело. Ваши бывшие герои притаились по совету защитника. Их могут так никогда и не призвать к ответу. Но если это случится, они наверняка станут вашими свидетелями. Правильно?
– Возможно.
– Потому как все дали кровавую клятву лгать. Вы все поклялись словом чести, что будете стоять один за другого. Правильно?
– Очень проницательно, Винсент, с вашей стороны.
– Да куда там! Даже адвокат из военной прокуратуры может догадаться об этом. Что написала Харпер в своем рапорте? Лейтенант изложил версию, поразительно схожую с тем, что рассказали Садовски и Скорелло. Как вы думаете, что она хотела этим сказать? Ваш рассказ был готов почти двадцать лет назад, вы отрепетировали его так, что уже сами поверили в свою версию. Боже, если бы правительство свело меня с тремя или пятью свидетелями защиты, сомневаюсь, что я бы их всех подвел к месту дачи свидетельских показаний, повторять одно и то же. Но никто не может осудить меняв натаскивании их. Вынатаскали их двадцать лет назад. Вы были их командиром, это вам пришло в голову обернуть резню в героический эпос. Вот так вы впоследствии спасли свою жизнь.
Тайсон встретился с Корвой взглядом.
– Не надо скромничать, Винс. Вы на редкость проницательный человек.
– Вы правы, – согласился Корва. – Дело в том, что все истории о войне – сплошное вранье. Я говорил вам об этом?
– Вы же знаете, что говорили.
– Не забывайте об этом. Увидимся позже. Встретимся в моем офисе.
Тайсон повернулся и пошел к воротам. Всякий раз, когда он прощался с Корвой, ему становилось немного страшно и спокойно одновременно. Свобода выглядела подозрительной химерой, готовой в одно мгновение ускользнуть из рук. Проходя мимо поста, он не отдал честь. Забыл.
Бенджамин Тайсон вышел из поезда, ступив на до слез знакомую платформу Гарден-Сити. Был один из тех жарких, сухих августовских дней, когда все движется, как в замедленном кадре, и воздух неподвижен и тих. Тайсон развязал душивший его галстук и повесил на плечо спортивную куртку. Спустившись с платформы, он добрел до стоянки такси.
Три черных «кадиллака» стояли, ожидая своих пассажиров. Трое черных водителей сидели под навесом, просматривая газеты и попивая из банок содовую. Один из них, завидев Тайсона, встал и расплылся в улыбке.
– Мистер Тайсон. Приехали?
– Привет, Мейсон. Несколько часов трясся в поезде. Подвезешь меня?
– О чем речь.
Тайсон поравнялся с Мейсоном, тучным мужчиной среднего возраста, одетым в черную форму.
– Ну и жара сегодня, – заметил он.
– Да. По крайней мере, сухо. – Мейсон распахнул заднюю дверь своего «кадиллака» перед клиентом, сел за руль и завел мотор.
– Ну и как вы здесь все поживаете? – начал Тайсон.
– Отлично. А вы как?
– Неплохо.
– Выглядите хорошо. Спортом занимаетесь?
– Гоняю по пять миль в день, – улыбнулся Тайсон.
– Это действительно здорово. А когда курить бросите?
– В новом году.
Мейсон рассмеялся.
– Куда едем?
– Сначала домой.
Мейсон надел на голову фуражку и потихоньку стал выруливать со стоянки. Он ехал медленно вдоль городских улиц под сенью кудрявой мощной листвы высаженных в ряд деревьев. Город, казалось, вымер.
– Похоже, в мое отсутствие взорвалась нейтронная бомба, – сострил Тайсон.
Мейсон снова засмеялся.
– Август. Жители разъехались. У меня всего несколько поездок в день. В основном в аэропорты.
– Почему ты не возьмешь отпуск на месяц?
– В августе счета не перестанут приходить.
– И то верно. – Тайсон поинтересовался: – Как поживает миссис Уильямс?
– Стареет, как и я. Тяжело ей уже подниматься по лестнице. Сейчас подыскиваю дом с лифтом, кондиционером.
Тайсон решил пригласить Уильямсов пожить в его доме следующие несколько месяцев. Но его общение с разными социальными прослойками было ограничено, и он засомневался в благонадежности своего решения. Он подумал, что Мейсон и его жена везде чувствовали себя как дома, где бы этот дом ни находился. Тайсон оглядел салон машины.
